– Кто же мог это обнаружить?

– Думаю, мистер Холстэд, менеджер компании… Я не знаю точнодо сих пор. Я так и не узнала, кто именно.

– А откуда вам стало известно, что брат растратил деньги?

– Он сам мне позвонил и сказал. Звонил, чтобы попрощаться.Сказал, что в следующий раз я, видимо, увижу его уже в тюрьме.

– Он позвонил, чтобы с вами попрощаться? Что ему было от васнужно?

– Почему вы думаете, что ему было что-то нужно от меня?

– Уверен, ему было что-то нужно. Так что же?

– Ему были нужны… деньги.

– Сколько?

– Столько, сколько надо было вернуть.

– И вы ему дали?

– Нет.

– Почему?

– У меня их просто не было.

– Что же вы предприняли?

– Мистер Мейсон, у меня на счете в банке на черный день былоотложено пятьсот долларов. Вернее, четыреста семьдесят пять. Двадцать пять ядоложила из моей зарплаты для ровного счета. Я поклялась, что не трону этихденег, что бы ни случилось.

– И что же?

– Я сделала только то, что могла сделать девушка в моемположении, чтобы быстро достать большую сумму. Я взяла все деньги и поставилаих на одну лошадь – нефаворита, которая могла, выиграв, принести наибольшийдоход. Именно на ту, что принесла бы наибольшие деньги – чтобы можно былорассчитаться.

– Почему же… ведь вы… Боже мой, вы могли все потерять?!Хорошо, продолжайте… Это звучит неправдоподобно, но в этом есть своя логика.

– Вы поняли, мистер Мейсон? Это абсолютно логично! Этипятьсот долларов ничего особенного бы мне не принесли. Мой брат нуждался впомощи. Ему нужна была большая сумма наличными, и нужна немедленно, да при этомчтобы никто этого не знал. И я это для него сделала. Брат признался, что взялденьги из какого-то тайника, который случайно обнаружил. Мне кажется, он сказал– из какого-то секретного сейфа. Я его спросила, не деньги ли это на мелкиерасходы, но он сказал, что нет.

– Я начинаю кое-что понимать, – сказал Мейсон. – Хорошо,продолжайте.

– Ну вот и вся история. Я получила свои деньги в банке,приехала на скачки и стала выбирать лошадь, которая бы выиграла. Я чувствоваласебя совершенно несчастной, поверьте, мистер Мейсон. Сказать по правде, я дажене смела и надеяться, что у меня есть хоть малейший шанс на выигрыш. Но приэтом понимала, что мои последние пятьсот долларов никак не спасут Родни, лучшеуж мне стать полным банкротом, чем дать погубить Родни.

– Черт возьми, ничего себе способ выбора лошади! –восхитился Мейсон. – Но в вашем случае это сработало!

– Да, сработало, мистер Мейсон.

– Подождите, но ведь Родни тоже поставил пятьдесят долларовна ту же лошадь. Как это произошло?

– Он рассуждал так же, как и я. Ему быстро нужны былиденьги, но он смог достать лишь небольшую сумму. Вот и поставил свои пятьдесятдолларов в дубле и пятьдесят на горяченькую лошадку, которая, как он думал,должна выиграть.

– Слушайте, а почему вы поставили все пятьсот долларов?..

– Да потому, что мне надо было достать ту сумму, что онрастратил.

– Сколько же он растратил?

– Родни сказал мне, что около четырех тысяч долларов.

– Почему тогда не поставить было триста долларов на этунезнакомую лошадь и не сэкономить двести? Еще для одного дубля?

– Потому что я знаю достаточно о скачках, чтобы понять, чтопросто поставить на «темную» лошадку – это еще ничего не определяет, лишь даетвозможность приблизительно оценить эту лошадку. Настоящий же нефаворит поройсовсем иной, и он может невольно привлечь других людей, которые так же отчаяннонуждаются в деньгах, как я, а значит, и выигрыш будет гораздо меньше: ведь чембольше народу ставит на лошадь, тем меньше доля каждого при выигрыше.

– Ну а почему вы не получили свои деньги?

– Я была на скачках. Мой брат не знал этого. Он тоже тамбыл. А я это знала, я видела его там. И он поставил на ту же лошадь, но об этомя узнала только по окончании заезда. Я была так взволнована, просто дрожала какосиновый лист. Я направилась к окну, чтобы получить свой выигрыш, когда увиделаего у другого, а вместе с ним и мистера Фремона. Между ними произошла ужаснаяссора. Мистер Фремон кричал, что деньги, которые поставил Родни, принадлежатему, значит, и выигрыш полагается ему, ну а тут вдруг откуда ни возьмисьпоявился полицейский с ордером на арест брата. Все это было просто ужасно!

– Продолжайте, – попросил Мейсон.

– Я была почему-то уверена, что они следят и за другимокном, где я должна была получить свой выигрыш.

– Мистер Фремон знал вас лично?

– О да. Он знал меня и не любил. Скорее я ему нравилась, ноон мне – нет.

– Он приставал к вам?

– Приставал и вечно распускал руки. Начал вроде с отеческогоотношения, я ведь у него работала, и он взял на работу Родни, все это выгляделокак одолжение мне. Сначала он просто обнимал меня, поглаживал, ну а потом началприставать по-настоящему.

– И вам пришлось из-за этого уйти с работы?

– Да.

– Значит, ваш брат сказал, что взял и растратил деньги. Вы,кажется, уже называли сумму…

– Что-то около тридцати пяти – сорока банкнотов по стодолларов. Словом, почти четыре тысячи долларов.

– А я сначала понял, что не хватало полутора тысяч…

– Одно время сумма достигала даже пяти тысяч, но потом онвыиграл и доложил деньги. Я представляла, насколько взрывоопасна эта ситуация,и хотела, чтобы он был со всех сторон чист… Ну и, конечно, хотелось немногоизбавить его от давления, которое создалось из-за этой растраты.

– Сам-то он не мог заплатить?

– Нет, и очень расстраивался. У него осталось вообще всегонесколько сотен долларов. Думаю, что он хотел взять из этого тайника еще большеденег – может быть, все. Но что-то случилось, я не знаю, что именно: денегвдруг не оказалось на месте, поэтому он взял только сто долларов. Когда он впоследний раз пришел на скачки, это было все, что у него осталось.

Мейсон немного подумал, потом сказал:

– Хорошо, Ненси, я скажу вам, что надо делать в сложившейсяситуации. Главное – сидеть и не рыпаться. Никому ничего не говорить. Неговорить полиции даже о времени, когда все это произошло. Они будут васдопрашивать с пристрастием… Будут петь сладкую песню о том, что они думают, будтовы кого-то прикрываете, и захотят…