– Да, конечно, ваша честь. Защита не имеет возражений. Мытолько оговариваем в качестве условия, что это может быть лишь одной из версий,исходя из установленных фактов.

– Принято! – кивнул судья Майлз. – Вещественноедоказательство «D» будет одной из версий.

– Ну а теперь, если позволит суд, я бы попросил разрешитьприсяжным заседателям взять в руки вещественные доказательства «С» и «D» ипосмотреть, как они совпадают.

Прежде чем Майлз успел возразить, Мейсон заявил:

– У защиты нет возражений. Мы собирались сделать то жесамое: предложить присяжным посмотреть эти две части пакета.

Поведение и голос Мейсона свидетельствовали о том, что этоне является для него неожиданностью и что он сам собирался сделать это, простовыбирал подходящий момент.

Тем временем присяжные, посмотрев внимательно на эти двабумажных куска, увидели, что края линии разрыва полностью совпадают. Они спониманием кивали друг другу, некоторые неодобрительно качали головой, но и безслов стало понятно, какое неизгладимое впечатление все это произвело на них.

После того как присяжные вернули экспонаты суду, РобертНоррис, как и все в зале, увидев, как подействовало на всех это стольдраматическое представление улики, сказал:

– А сейчас, мистер Мултон, я хочу узнать, что вы делалипосле того, как взяли обвиняемую под стражу. Немедленно, сразу после этого?

– Мы сказали ей, что намерены доставить ее в департаментполиции по подозрению в преднамеренном убийстве.

– Она что-нибудь при этом говорила?

– Она сказала, что комментариев не будет, что ее адвокат –Перри Мейсон, и если мы хотим что-нибудь узнать о деле, то должны связаться сним.

– И как вы поступили?

– Вместе с моим напарником мы посадили ее в полицейскуюмашину, а я вернулся к мусорному баку, чтобы продолжить поиски.

– Вы хотели найти какие-то новые улики?

– Да.

– И что-нибудь нашли?

– Нашел.

– Где?

– На самом дне бака.

– И что это было?

– Револьвер 38-го калибра.

– Вы записали номер этого револьвера?

– Да, записал.

– Теперь попрошу вас изучить оружие, которое нампредставлено и проходит как улика «В», сопоставив его номер с записанным вами.

Свидетель Мултон вынул из кармана записную книжку, взял вруки револьвер, долго сверял каждую цифру, потом поднял голову и кивнул.

– Так что вы обнаружили? – спросил Норрис.

– Номера совпадают. Это револьвер, который я обнаружил вмусорном баке.

– Другими словами, револьвер, который вы нашли на днемусорного бака, и есть тот револьвер, который представлен суду как вещественноедоказательство?

– Да, так и есть.

Норрис торжествующе улыбнулся:

– Мистер Мултон, в каком состоянии был револьвер, когда выего нашли?

– В цилиндре барабана револьвера не хватало только одногопатрона, остальные были на месте.

– Хорошо, мистер Мултон. Скажите, вы знакомы с боевыморужием? Это входит в курс обучения полицейских, не так ли?

– Да.

– И вы знакомы с данным видом оружия: револьвером«смит-и-вессон», калибр тридцать восемь?

– Да, конечно.

– И это единственное пустое пространство от пули находилосьпрямо против ударного механизма?

– Совершенно верно. Это был револьвер двойного действия.Пустое пространство от пули находилось в стреляющей позиции. Совершенно ясно,что первоначально он был заряжен всеми шестью пулями. Был произведен толькоодин выстрел, после чего пустая гильза осталась в той же позиции, в которой онанаходилась перед выстрелом.

– Перекрестный допрос, – победно провозгласил Норрис.

– Зачем? – спросил Мейсон, как бы удивляясь самой мыслизаместителя окружного прокурора о необходимости перекрестного допроса. – У наснет вопросов к свидетелю.

– Не будете его допрашивать? – не поверил своим ушам Норрис.

– Конечно нет, – бросил в ответ Мейсон.

– Вызывайте следующего свидетеля, – объявил судья.

При этих словах Гамильтон Бергер выразительно посмотрел начасы:

– Приближается время обеда. Суд распускается на перерыв.

– Леди и джентльмены, – обратился к присяжным заседателямсудья Майлз. – Суд отпускает вас домой, это записано в законе нашего штата.Однако суд предупреждает, что вы не имеете права обсуждать это дело ни с кем изпосторонних и даже между собой. Вам не разрешено читать газеты, слушать порадио или по телевидению отчет о сегодняшнем заседании. Вы также не имеетеправа выражать свое или выслушивать чье-либо мнение об этом деле, пока онополностью не будет закончено. Суд откладывается до девяти тридцати утраследующего дня.

Мейсон с облегчением вздохнул и наконец расслабился, разжавнервно сжатые до того в кулаки руки.

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк расположились в офисеадвоката. Все сидели хмурые, с унылым видом.

– Прости, Перри, – сказал Дрейк, – но я не смог отыскать ниодной зацепки, чтобы как-то помочь. Мне кажется, что уже вообще нельзя ничегосделать. Это то самое расследование, о котором просто мечтает каждый окружнойпрокурор. И в самом деле, у Бергера в руках оказались такие косвенные улики,которые невозможно поставить под сомнение: пуля, оторванный кусок от пакетаконтейнера… Да и обвиняемая была поймана просто за руку, когда пряталаревольвер в баке с мусором.

Ничего не отвечая, Мейсон продолжал смотреть в одну точку,откинувшись в кресле и упершись подбородком себе в грудь.

Делла Стрит только с сочувствием переводила взгляд с одногона другого.

– Путь Гамильтона Бергера тоже, надо сказать, не усыпанрозами, – вдруг промолвил Мейсон. – Есть несколько моментов, которые просто невяжутся с его рассуждениями и теориями.

– Не стоит беспокоиться за его теории. Сегодня он вылил натебя только первый ушат. Завтра, несомненно, выльет следующий. И в суде ходятслухи, будто он готовит нам настоящую бомбу. Хочет нас уничтожить, поэтому иприсутствует лично на всех заседаниях. Собирается насладиться своим триумфом.

– Почему Фремон пошел к ней в ванную? Отказываюсь понимать!