– Потому что она его туда завлекла, – ответил Дрейк.

– Если он постоянно носил револьвер, как же он оказался унее? Где он его носил? Наверное, в заднем кармане брюк, – рассуждал Мейсон. –Или у него был специальный карман, пришитый к поясу, чтобы иметь при себеоружие постоянно.

– Может быть, Перри, она использовала старую как мир женскуютехнику: ударилась в слезы, бросилась ему на шею, просила прощения, может, дажевстала на колени и обхватила руками его ноги – и тем временем незаметно вытащилау него из кармана пистолет, потом…

– Что потом? – спросил Мейсон.

– Потом выстрелила в него.

– Почему?

– Потому что он не желал принять от ее брата возмещениянанесенных ему убытков.

– О каком возмещении убытков здесь могла идти речь? Братецвернулся и просто обчистил его! У них с сестрой появилась козырная карта –что-то около пятнадцати или двадцати тысяч долларов Фремона. Если бы Фремонотправил Родни в тюрьму, ему уже не вернули бы ни копейки. Нет, Пол, это потеории окружного прокурора… И я надеюсь, что он именно так и думает, потому чтоя собираюсь проделать несколько дырок в этой теории прямо на глазах уприсяжных, – задумчиво произнес Мейсон.

– Сколько надо в ней проделать дырок, чтобы она пересталадержать воду? – поинтересовался Дрейк. – Помни, Перри, что в этом делеперекрестный допрос свидетелей обвинения не увеличит твои шансы на выигрыш. Ихулики абсолютно неоспоримы, они хладнокровно и математически точно доказываютее вину. Может быть, завтра во время заседания обвинитель собирается вывалитьтебе все, что знает. И тогда ты вынужден будешь повернуться и сказать: «НенсиБенкс, займите, пожалуйста, место для дачи показаний». Тогда ей придется пойтии рассказать достаточно убедительную историю. И, поверь мне, это будетпотрясающая история – лучшее из того, что она до сих пор тебе рассказывала.

– Что заставило тебя сказать мне все это, Пол?

– Выражение твоего лица, – ответил Дрейк.

Мейсон поднялся и заходил по комнате.

– Вся загвоздка в том, что для Ненси было бы намного лучше,будь у нее другой адвокат. Мне не надо было браться за это дело.

– Почему? – спросил Дрейк.

– Да потому, что я ставлю правду превыше всего и люблюпридерживаться фактов. Одно дело, когда знаешь, что твой клиент не виновен;совсем другое, когда твой клиент совершил преступление, пусть даже в деле естьмного смягчающих обстоятельств, но ситуация при этом совсем иная. Многиеадвокаты, занимающиеся уголовными преступлениями, не позволяют своим клиентам доопределенного момента рассказывать подлинную историю: они ждут, пока обвинениевыложит все доказательства, потом находят в них слабые места, а уже после всегоэтого вызывают для дачи показаний своего клиента, который рассказывает судусвою историю, подогнанную под факты, используя слабые места в обвинении,стараясь перехитрить его, чтобы все было похоже на правду. И, должен сказать,это очень неприятно действует на обвинение. Конечно, такого типа адвокаты неговорят прямо своим клиентам, чтобы те лжесвидетельствовали. Но они дают импонять, что, если рассказать на суде о том-то и том-то и преподнести это так-тои так-то, присяжные будут склонны поверить. Ведь любой клиент достаточносообразителен, чтобы понять, что дважды два – четыре, и додумать остальное.Именно поэтому такого сорта адвокаты не выслушивают правду от своего клиента,потому что если они ее не узнают, то и клиенту не надо будет ничего менять, иадвокат не будет виновен в подталкивании к лжесвидетельству.

– В нашем деле, какую бы историю Ненси ни рассказала, ей всеравно никто не поверит, – махнул рукой Дрейк.

– Не уверен. Она очень сообразительная молодая женщина иумеет произвести впечатление на окружающих, – возразил Мейсон.

– Знаю, знаю, Перри! Но это производило впечатление, покажюри состояло из одних мужчин. Тогда можно было при даче показанийпродемонстрировать красивые ножки и благодаря этому легко избежать дажеобвинения в убийстве. Но теперь, когда среди наших присяжных появились женщины,как правило внимательно рассматривающие обвиняемую, если вдруг слишком оголитьсвои ножки, можно сразу лишиться голосов женской половины жюри. Если же совсемих не покажешь, то не произведешь впечатления на мужчин.

– Ей не придется показывать ножки, – ответил Мейсон. – Онапросто может рассказать историю, очень близкую к тому, что случилось на самомделе.

– Какую, например?

– Ну, скажем, такую… Она приехала в мотель, где должна былавстретиться со своим братом.

– Ты думаешь, она именно поэтому туда приехала?

– Это вполне логичное объяснение. Она уехала в мотель,попросив меня внести залог за брата. Ей казалось, что за ним следят, что у неебудут вымогать ее выигрыш, так же как это было с братом. Она хотела поговоритьс Родни и выяснить точно, что он собирается делать, сколько растратил денег икакова ситуация в целом.

– Конечно, этим и объясняется все ее поведение. – Дрейкщелкнул пальцами. – Брат пришел в мотель. Туда же пришел Фремон. Онипоссорились. Родни сказал ему: засадишь меня в тюрьму, никогда больше неувидишь ни цента из своих двадцати тысяч долларов. Более того, я разболтаюмногое из того, что знаю о твоих делишках, парням из налоговой инспекции, и онив двадцать четыре часа вызовут тебя на ковер.

– И что случилось потом, как ты себе это представляешь? –спросил Мейсон.

– После такой угрозы Фремон на него набросился, молодойБенкс ударил его кулаком в живот, потащил в ванную и…

– Нет, все-таки что ты хочешь сказать? Что было потом?

– Ну, потом… Фремон вытащил пистолет, а Бенкс отобрал у негооружие и убил… Фремона.

– Интересно, как это Бенкс у него отобрал револьвер? –спросил Мейсон. – Ты оставил Фремона сидящим в ванной комнате, направившим дулона Бенкса. И когда же это Бенкс мог наброситься на Фремона, чтобы тот не успелвыстрелить?

– Может быть, девчонка как-то его отвлекла? – высказалпредположение Дрейк. – Может, схватила оружие?..

– Интересно! Давай рассказывай дальше.

Дрейк хотел было продолжать, но остановился.

– Черт, Перри, мне нужно время, чтобы обдумать свойсобственный рассказ. Устрой мне перекрестный допрос прямо сейчас!..

Внезапно Мейсон щелкнул пальцами.

– Что-то пришло в голову, да?

– Я только что сообразил, Пол, почему Гамильтон Бергер личнопринимает участие в этом деле.

– Почему же?

– Ты помнишь, какое он сделал заявление в самом начале? Отом, что дело требует присутствия выполняющего свои обязанности офицера,ответственного за обвинение?.. Что-то в этом роде?