Наверное, на этом месте надо было остановиться и попытаться умаслить Дена, отговорив его от подобной авантюры, грозящей Дину Уоллесу настоящей катастрофой, вот только Дин не умел останавливаться. Всегда шел до конца, даже зная, что о том придется жалеть. Ден не Мелоун: если захочет, может парой фраз все с ног на голову перевернуть. И ссориться с ним, особенно в нынешнем положении, было куда большей глупостью, чем целоваться с Мелоун.

Но когда бы Дина пугали глупости?

— Удачи в сим благородном деле! — отвесил издевательский поклон он. — Запись потом прислать не забудь, а то скучно тут больно. Хоть развлекусь.

— Перебьешься, — без всякого раздражения закончил разговор Деннис и оставил Дина в одиночестве зализывать собственные раны.

А раны были чудовищные!

Он понятия не имел, что наговорит в радиорубке Мелоун и как ему потом все это разгребать. Если захочет зарыть, зароет запросто — а захотеть был весьма весомый повод. И если баскетбольная карьера зависела по большей части от самого Дина, то репутацию баловня судьбы потом не вернешь никакими правдами и неправдами, а Дин слишком с ней свыкся, чтобы отказываться из-за одной лишь ошибки. Нет, он должен был предупредить подобного рода неприятности. Всем показать, что его временная слабость в пещере ничего не значит. Мелоун просто все неправильно поняла: что взять с амебы? А у него на самом деле все в порядке. И с травмой справится, и девчонки за него по-прежнему драться будут. Ему бы только силы свои проверить, прежде чем в атаку идти. И симпатичные медсестры в больнице мистера Мартина была в этом деле настоящим подарком судьбы…

Tea чувствовала себя неловко. Она никак не ожидала, что их маленькое приключение вызовет в школе столь нездоровый ажиотаж, и понятия не имела, что столько учеников знают ее имя. Однако едва ли не каждый третий норовил теперь взять ее под локоток, утащить в какой-нибудь угол и там начать расспрашивать о том, что произошло в Кристальной пещере. Иные не утруждали себя и такими сложностями, просто грубо останавливая Tea в коридоре и требуя отчета о событиях проведенных в подземной ловушке суток. Большинство, конечно, интересовал тот факт, каким образом они оказались там вдвоем с Дином и по какой такой причине оный Дин получил травму. Некоторые просили Tea рассказать, что она видела в недоступных посетителям залах Кристальной пещеры. Совсем скромную часть волновало поведение переживших обвал одноклассников, позволившее им добраться до другого выхода. В общем, школа кипела.

A Tea старательно избегала ответов. Хитрила, изворачивалась, иногда просто постыдно сбегала и даже отсиживалась у мисс Лэнг в кабинете, чтобы только не сболтнуть лишнее и не причинить Дину дополнительных неприятностей.

Довольно ему было своих.

Он лежал один, в больнице, без родителей, в ожидании операции и в незнании, чем она для него закончится, а мистер Филипс между тем во всеуслышание объявил конкурс на место капитана баскетбольной команды. И никто, кроме Денниса, не возмутился подобной несправедливостью, очевидно будучи вовсе не против воспользоваться неприятностями былого командира. Деннис потом даже по радио объявил, что Дин в этом случае наберет другую команду и размажет бывших товарищей по паркету, но на мистера Филипса это не произвело должного впечатления. Так могла ли Tea тоже стать предательницей и окончательно растоптать Дина, открыв правду о несчастье, случившемся с ним в пещере? Пусть сам рассказывает, когда выйдет из больницы. Даже если в его истории не будет ни капли правды, a Tea окажется взбалмошной дурочкой, которую Дину пришлось спасать, ежеминутно укрывая от опасностей, она слова против не скажет. Ей было все равно, что думают о ней одноклассники. Она не работала столько же лет, сколько Дин, над репутацией, и ей нечего было терять. Неважно, если Дин не оценит этой жалости — а он не оценит, вне всяких сомнений, — Tea хотя бы с собственной совестью рассчитается, а то та никак не давала ей покоя. И знала ведь Tea, что не виновата ни в этом обвале, ни в том, что Дин оказался заперт вместе с ней в пещере, ни в том, что он получил столь неприятную травму, а все равно чувство ответственности не давало ей покоя. Tea несла за Дина Уоллеса ответственность. С того самого дня, как узнала, что от него отказались родители. Словно взяла их роль на себя, как бы смешно это ни звучало. Вот только полюбила она Дина совсем не материнской любовью. И даже не сестринской. И, в отличие от его родителей, никак не могла от этой любви избавиться.

— Дашь мне интервью?

Tea вздрогнула и подняла от парты глаза. Нет, она знала, конечно, что этот бодрый и чуть насмешливый голос принадлежит Деннису, но ожидать от него подобно вопроса никак не могла.

— К-какое интервью? — изумленно спросила она, недоумевая, как Деннису пришла в голову подобная идея.

— Самое обычное! — воспользовавшись тем, что ранним утром в классе никого еще не было, Деннис уселся на соседнюю парту, а ноги поставил на стул. Облокотился на колено и весело посмотрел на Tea. — О вашем с Дином приключении. Я задаю вопросы, ты на них отвечаешь. Можешь остроумно, можешь правдиво. Потом мы вырежем все лишнее и пустим запись в эфир. И мне рейтинг, и тебе польза. А то, вижу, замучила тебя местная публика.

Неровен час, сбежишь еще.

— Не сбегу, — улыбнулась Tea, невольно вспомнив, что именно это мама ей и предлагала. Догадывалась, как туго придется дочери в первые дни, или просто не хотела с ней больше расставаться? Не имело значения. Tea растаяла от ее предложения уехать всем вместе на пару недель из Виктории и провести время семьей вдали от всех. И даже близость очередного SAT маму не смутила, и Tea ничего так не хотела, как осуществить столь давно лелеяное желание. Но и такой поступок казался предательством по отношению к Дину. Словно она бросала его одного в сложной ситуации после всех пережитых вместе неприятностей. И пусть сам Дин совсем ничего от нее не ждал, Tea предпочитала поступать в согласии с собственной совестью. Если родители не возьмут свое предложение обратно, она с удовольствием воспользуется им в рождественские каникулы. А если ничего не получится, то Tea счастлива уже тем, что сейчас мама и папа дома, и будят ее по утрам, и ждут ее каждый день из школы, и встречают с распростертыми объятиями, и весь вечер проводят вместе с ней, беседуя и заново узнавая друг друга, и мама угощает их с папой собственноручно приготовленным пирогом, а папа откликается на каждое их с мамой желание, и ничего более приятного Tea не могла бы и придумать, и хотела бы только, чтобы это благоденствие никогда не заканчивалось.

И ради него вполне можно было потерпеть и эту неприятную популярность, тем более что она не могла продлиться долго. Выйдет Дин из больницы, ответит на все вопросы, и о Tea в школе благополучно забудут. Надо лишь немного подождать.

— Только мне кажется, что тебе лучше друга обо всем расспросить, — все с той же улыбкой продолжила она. — Если медлить не хочешь, пусть на диктофон ответит. Можно же с диктофона в эфир?

— Можно, — согласился Деннис и, достав из кармана телефон, нажал на какую-то кнопку. Из динамика раздался раздраженный голос Дина Уоллеса, посылающего товарища по всем известному адресу. — Собственно, ничего другого я от него и не ожидал. Надеюсь только, ты не присоединишься к саботажу? Расскажешь терзаемым любопытством одноклассникам, как ты терпела Уоллеса целые сутки и не бросила его в каком-нибудь богом забытом гроте? Какие новые слова узнала в его компании, которые теперь хотела бы забыть? Сколько нужно сандвичей, чтобы прокормить Дина Уоллеса и не дать ему захлебнуться собственным ядом? Гарантирую, нас с тобой ждет мегауспех! А Уоллес пусть потом локти кусает, что профукал всю славу, когда она сама ему шла в руки.