Tea показалось, что она умирает.

Никогда еще не было так больно, и так горько, и так обидно, и так холодно одновременно, и Tea задохнулась то ли всхлипом, то ли хрипом, не в силах отвести взора и чувствуя, что упадет, если отпустит дверь и сдвинется с места.

Девица заметила ее первой. Игриво шлепнула Дина по рукам и поднялась, приводя в порядок одежду.

— К тебе, я смотрю, очередь, Уоллес, — сообщила она и смерила Tea взглядом с ног до головы. Потом насмешливо хмыкнула, явно не увидев в ней конкурентки.

Дин прищурился, очевидно недовольный тем, что его оторвали от столь приятного дела.

— Тебя стучаться не учили, Мелоун? — хмуро спросил он. Tea чуть переступила ногами, в секунду почувствовав себя виноватой.

— Я стучала, — пробормотала она, не совсем осознавая, что происходит. Словно Tea Мелоун вдруг раздвоилась, и одна из них все еще цеплялась за дверь, не в силах справиться со своим горем, а вторая встала на ее защиту, готовая отбить любые словесные снаряды, направленные на первую — слабую и ранимую — Tea. И вторая крепла с каждой секундой, пока Tea смотрела Дину в глаза и искала свою правоту. — Надо запираться, Дин, если ты не готов к приему посетителей. А сейчас, извини, у меня к тебе дело, и я хотела бы его закончить.

Дин хмыкнул, явно не ожидая от него подобного тона. Но Tea давно научилась подобному фокусу, скрывая ото всех боль. Позже с ней разберется. Когда не будет так стыдно за свою слабость.

— Принесешь мне что-нибудь перекусить из буфета? — улыбнулся девице Дин, выпроваживая ее из палаты — хоть тут унижать не стал. — А то я что-то я оголодал совсем без внимания.

— Знаю я твой голод, — многозначительно ухмыльнулась та и, еще раз предупреждающе взглянув на Tea, все-таки выскользнула из палаты.

От терпкого аромата ее духов у Tea защипало в носу. Или тому была другая причина?

— Я весь внимание, Мелоун, — заявил между тем Дин и сделал рукой широкий приглашающий жест. — Не терпится узнать, что же это за дело такое, вынудившее тебя вспомнить о моем существовании.

В его голосе как будто промелькнуло уязвление, но Tea слишком хорошо видела исцелованные губы и не умела справляться с ревностью.

— Вряд ли у тебя было время по мне скучать, — холодно заметила она и, шагнув вперед на деревянных ногах, столь же неестественно опустилась на стул. Достала из школьной сумки листок с вопросами для интервью и принялась их перечитывать. Видеть довольную Динову ухмылку она не желала. — Да и я не стала бы надоедать тебе лишний раз, если бы не Деннис. Он очень хочет получить от нас с тобой рассказ о пребывании в пещере. И я пообещала, что обсужу с тобой этот вопрос.

Дин напрягся и весь подобрался — и Tea почувствовала это, даже не поднимая на него глаз. Испугался. Что ж, пожалуй, было чего. Но ее его проблемы больше не волновали.

— Кажется, я ясно дал понять Мартину, что никакого интервью не будет! — сквозь зубы процедил Дин. — И даже твое невинное личико, Мелоун, ничего не изменит! Хотите с Мартином славы — ради бога! А я ваше интервью в гробу видал! И ваше радио в гробу видал! И вас обоих!..

— Да, я поняла, тоже в гробу, — спокойно ответила Tea и теперь наконец подняла голову и даже с некоторым интересом посмотрела на Дина. На шее у него наливался засос, но Tea не позволила себя за него зацепиться. Все потом. А сейчас надо немного потерпеть. — Но в школе все только и говорят, что об этом происшествии, и лучше выдать ту часть правды, которую хочется нам, чем ждать, когда они раскопают ту, что хочется им. Так что это ради твоего же блага, Дин.

Кажется, она все говорила правильно. Почему же тогда он вдруг побледнел и скрипнул зубами?

— Ради твоего блага, Мелоун, — Дин надавил на слово «твоего», как будто собирался ей угрожать, вот только Tea не было страшно, — я советую тебе прямо сейчас исчезнуть и никогда больше мне на пути не попадаться! Иначе…

— Хорошо, — Tea не стала дослушивать и поднялась. Положила на стул полученный от Денниса листок. — Здесь вопросы для интервью. Будь добр, напиши на них ответы и отошли Деннису, чтобы завтра в эфире мы тебя случайно не подставили.

Дин сверкнул глазами.

— Какой у меня заботливый друг! — фыркнул он и, дотянувшись до листка, на пару секунд заглянул в него. Потом демонстративно разорвал его на несколько частей и вызывающе посмотрел на Tea. Она пожала плечами: как ребенок, право слово.

— У тебя замечательный друг, Дин, — просто сказала она и направилась к двери.

— Гораздо лучше, чем ты заслуживаешь.

Что он ответил на это заявление, Tea уже не слышала. Впрочем, вряд ли она что-то потеряла: нынешний — прежний — Дин в отношении нее был способен только на оскорбления, a Tea не хотела переживать еще и из-за них. И так было довольно поводов. И сейчас они жгли душу, без всякой жалости раздувая огонь и не позволяя Tea спокойно дышать.

Да, конечно, она видела такое не один десяток раз: Дин никогда не скрывался со своими девицами в укромных уголках, милуясь с ними там, где его заставало такое желание: в школьных коридорах, на задних партах аудиторий, на баскетбольном стадионе — Tea просто отводила глаза и принимала это за данность. Почему сейчас не смогла? Ведь сразу же было ясно, что Дин никогда не станет принадлежать ей. Что едва они выберутся из пещеры, он вычеркнет из памяти всю их короткую близость и вернется к привычной жизни. И Tea повторяла себе эти истины снова и снова, чтобы только не витать в облаках и не представлять в Диновых объятиях себя. И все же не смогла принять действительность, когда та обухом приложила по голове и почти вмяла в грязь глупое сердце. Слишком глупое, чтобы выбрать достойного парня. И чтобы избавить себя наконец от Дина Уоллеса.

Ну зачем он ей? Может, и целоваться мастер, и в постели сам бог, но Tea нужно совсем не это. Она ждала уважениия и понимания, а Дину эти вещи были вовсе незнакомы. Он даже лучшего друга умудрился унизить, хотя Деннис старался ради него. Не желал товарищу дополнительных проблем, а Дин его в какой-то погоне за славой обвинил. И как только мог такое подумать? Ну ладно Tea, он про нее вообще ничего не знал, но с Деннисом-то они почти полжизни дружили, почему же Дин теперь так?..

Если он боялся за свою репутацию, должен был за нее бороться. А он устраивал одну истерику за другой, как вконец отчаявшийся человек, и не желал никого к себе подпускать. Совсем как семь лет назад, когда его предали родители. Могла ли и сейчас быть та же причина? Они ведь так и не приехали, чтобы хоть немного побыть с избежавшим смертельной опасности сыном, опять оставив его на дядю и чужих людей, а такое пренебрежение ранило очень сильно, это Tea знала по себе. Так стоило ли и ей становиться их подобием, мстя Дину за то, что он не соответствовал ее идеалам? Да, больно. Да, почти невозможно дышать. Но Tea сделает это для себя, а не для него.

Она достала телефон и набрала номер Денниса.

— Она согласилась.