Тот, что расстегнул пиджак, ухмыльнулся. Его мелкие зубкибыли остры. Густая рыжая шерсть покрывала тыльные стороны его ладони. Угу.Верлис. Вот классно. Нож у меня имелся, но вся соль была в том, чтобы удержатьдистанцию и не быть вынужденной им воспользоваться.

Сзади раздался раздраженный крик Меган:

— Только не у меня в вестибюле. Вон отсюда!

У меня застучало в ушах. Мег мне поможет? «Пожалуй, —подумала я, делая плавный кувырок через ее стол, — ей просто не хочетсягрязного пятна на ковре».

— Туда. — Меган указала себе за спину в сторону сводчатогопрохода в задние помещения.

У меня не было времени ее благодарить. Прорвавшись через проход,я очутилась в открытом конторском помещении. Сзади доносились глухие удары игромкие проклятия. Комната размером с пакгауз была поделена на кабинкиизлюбленными в ВБ четырехфутовыми стенками, являя собой лабиринт поистинебиблейских масштабов.

Увидев потрясенные лица немногочисленных служащих, я прямона бегу заулыбалась и замахала рукой, грохая сумочкой по перегородкам. Налетевна водоохладитель, я выкрикнула довольно неискренние извинения, когда онперевернулся. Сосуд не разбился вдребезги, но течь все же дал приличную.Громкое бульканье вытекающей из него воды очень скоро заглушили тревожныевозгласы и лихорадочные мольбы о швабре. Я оглянулась. Один из верлисов втемных очках вместе с тремя конторскими служащими ввязался в нешуточную заботуо тяжелом сосуде. Оружия у него в руках не было. Пока все шло нормально. Заднийвыход буквально меня манил. Я побежала к дальней стене и распахнулапротивопожарную дверь, с удовольствием вдыхая холодный уличный воздух.

Но там меня уже поджидали. Женщина целилась в меня изкакого-то широкоствольного оружия.

— Блин! — воскликнула я, резко давая задний ход и захлопываяза собой дверь. Однако прежде чем она успела закрыться, что-то влажно шлепнулопо перегородке у меня за спиной, оставляя там липкое пятно. Мне тут же отчаяннозажгло затылок. Я потянулась туда рукой и вскрикнула, обнаружив там волдырьразмером с серебряный доллар. Пальцы тоже стало жечь.

— Просто класс, — прошептала я, вытирая прозрачную слизь окуртку. — У меня нет на это времени. — Ударом ноги установив на место аварийныйзапор, я метнулась назад в лабиринт. Итак, ко мне больше не применяли заговоровзамедленного действия. Этих ребят как следует проинструктировали и снабдилиоружием, стреляющим липкими «кляксами». Просто черт знает что. Догадываюсь, туттакже применялся заговор самовоспламенения. Получи я всю «кляксу», а не однулишь мелкую ее блямбочку, отлетевшую от перегородки, я уже была бы мертва. Отменя осталась бы только аккуратная кучка пепла на берберском ковре. Такогоповорота событий Дженкс никак не смог бы почуять, даже будь он со мной.

Лично я предпочитала, чтобы меня убили пулей. Так, покрайней мере, было романтичнее. Однако гораздо сложнее было выследитьпроизводителя смертоносного заговора, чем изготовителя пули или обычногопистолета. Не говоря уж о том, что хороший амулет не оставлял никаких улик. Вслучае же заговоров самовоспламенения не оставалось даже почти никакого трупа.А раз нет трупа, нет и преступления. Никому не придется сидеть.

— Вон она! — крикнул кто-то. Я тут же нырнула под стол ибольно ударилась локтем при падении. Шея зверски горела. Мне требовалось какможно скорее посыпать туда соли и нейтрализовать заговор, пока он нераспространился.

Сердце мое отчаянно колотилась, пока я корчилась, избавляясьот куртки. Она была роскошно разукрашена липкими блямбочками. Не будь на мнеэтой куртки, я опять-таки уже была бы мертва. Я торопливо запихала ее в чью-томусорную корзину.

Мольбы о швабре не умолкали, пока я откапывала из своейсумочки пузырек с солью. Пальцы горели, а шея жестоко меня изводила. С трудомудерживая в дрожащих руках пузырек, я зубами сорвала с него пластиковую крышку.Наконец, задержав дыхание, я посыпала солью пальцы, а затем наклонила голову ихорошенько обработала шею. Дыхание со свистом из меня вышло, когда шею вдругжутко закололо, и черный заговор разрушился. Резко запахло серой. Соленая водазакапала с меня на пол. Дальше я пережила сладостный и славный моментизбавления от боли.

Дрожа, я аккуратно обмакнула шею краем рукава. Волдырь подмоими осторожными пальцами заныл, однако пульсирующая боль от соленой воды нешла ни в какое сравнение с мучением от горящего ожога. По-прежнему оставаясьсидеть под столом, я чувствовала себя идиоткой, пробуя прикинуть, как мнеотсюда выбраться. Я была хорошей, доброй ведьмой. Все мои амулеты былиоборонительными, а не наступательными. «Сбей с ног и постарайся удержать наполу, пока не одолеешь»— так называлась моя игра. Я всегда была охотницей, а недичью. И теперь мрачно сдвинула брови, осознав, что для нынешней ситуации уменя толком ничего не имелось.

Благодаря излишне шумным протестам Меган я с точностьюопределила, кто где находится. Затем снова ощупала волдырь. Он нераспространялся. Мне повезло. Услышав в нескольких кабинках от себя негромкиешаги, я затаила дыхание. Лучше бы я поменьше потела. Верлисы обладалиисключительным нюхом, а вот с мозгами у них было гораздо хуже. Пожалуй, толькоблагодаря распространившемуся по комнате запаху серу они до сих пор меня ненашли. Больше я здесь оставаться не могла. Слабый стук в заднюю дверь сказалмне о том, что пора двигаться дальше.

Напряжение пульсировало у меня в голове, пока я оглядываластены в поисках убийцы номер один, негромко пробирающегося мимо кабинок, чтобывпустить в помещение убийцу номер три. Еле слышно переведя дух, я пригнулась ипобежала в противоположном направлении. Я жизнью могла поручиться, что один изубийц остался у входной двери, и что я не наткнусь на него в коридоре наполпути туда.

Благодаря громогласной и нескончаемой речуге Меган про водуна полу я в лучшем виде добралась до сводчатого прохода в вестибюль. Спохолодевшим лицом я оглядела дверной проем и обнаружила, что у стола Меганникого нет. Пол был замусорен всевозможными бумагами. Авторучки катались у меняпод ногами. Клавиатура Меган, покачиваясь, свисала со своего шнура. Еле дыша, яна цыпочках подобралась к открывающейся дверце в перегородке рядом со столом. Атам снова остановилась и окинула быстрым взглядом вестибюль.

Сердце мое тут же заколотилось. У двери мялась с ноги наногу черная тень. Вид у этого убийцы, оставленного на стреме, был предельноугрюмый. Однако шансы миновать одного были куда выше шансов миновать двоих.

Из помещения архивов еле слышно донесся писклявый голосФрэнсиса.

— Что? Денон их здесь поставил? Ого. Должно быть, он жуткоозлился. Да, я скоро вернусь. Я должен это увидеть. Вот будет смехотища.

Голос доносчика все приближался. «Может, Фрэнсис захочетнемного со мной прогуляться?» — подумала я, и от внезапно нахлынувшей надеждымышцы мои напряглись. В одном на Фрэнсиса можно было твердо положиться. Он былодновременно и любопытен, и глуп — опасное сочетание для агента ВБ. Я терпеливождала, чувствуя, как внутри у меня струится адреналин, пока Фрэнсис не подошелк самому столу.