Патрисию и Маделен на свою родину, чтобы показать, как там красиво. Но мама умерла, и в скором времени желтые конверты с бабочкой в уголке приходить перестали. Маделен так и не поняла, по какой причине, но, когда она спрашивала Патрисию, не надо ли им попытаться восстановить связь с бабушкой, та отвечала, что больше не хочет и слышать об этой предательнице.

Маделен читает про себя адрес. Еще только узнав о поездке в Юсшер, она собиралась разыскать шведскую родню. Глупо было бы приехать в Швецию и даже не попытаться этого сделать, но рассказывать о своих планах Патрисии Маделен не рискнула. Вдруг старшая сестра разозлится или скажет что-нибудь неприятное о бабушке – такое, о чем Маделен не хотела бы слышать.

Из коридора доносится голос Дезире.

– Ты скоро? – нетерпеливо кричит она.

Поднявшись, Маделен кладет дневник на стол. Письмо Патрисии придется отправить позднее.

– Уже иду, – отвечает она, снимая с крючка свою замшевую куртку.

20

Четверг, 13 июня

На коленях у Эрики, укутавшись в плед, пригрелась Лина. Они только что ходили на взморье плавать. Или, точнее, купаться. Лина до сих пор боится снять нарукавники и попробовать плыть по-настоящему.

Эрика гладит дочь по мокрым волосам и пытается обсушить пряди маленьким полотенцем, пока та наслаждается ароматом горячего какао, приготовленного бабушкой. Предвкушая удовольствие, она подносит кружку ко рту и пьет большими глотками.

Эрика рассматривает капельки воды, все еще лежащие на длинных Лининых ресницах. Не хочется чересчур сильно давить на дочь, но в то же время ясно, что Лина поплывет сразу, как только откажется от поддержки.

Глотнув слишком много, дочь закашлялась.

– Все нормально? – спрашивает Мона.

Лина хмурится.

– Думаю, испанка, – отвечает, показывая на лоб. – Видишь сыпь?

– Бедняжка, – кивает Мона.

– Мы должны вызвать скорую и отправиться в больницу, чтобы показаться врачу, – продолжает Лина.

– Любимая, – мягко говорит Эрика. – Скорая для тех, кто по-настоящему болен и нуждается в экстренной помощи.

– Пару недель назад я нашла на барахолке несколько нарядных платьев, – вступает Мона, жестом показывая на лестницу. – Они лежат в большом чемодане в комнате «Олкотт». Не хочешь взглянуть – может, что-нибудь понравится?

Спрыгнув с колен матери, Лина подлетает к бабушке и обнимает ее.

– Спасибо, – ликующе произносит девочка и стремительно взбегает по лестнице как раз в тот момент, когда в отель входит Мариан. За ней плетется лохматый юноша с иссиня-черными волосами, обрамляющими лицо в красных пятнах; на нем кепка и темная футболка с изображением воющего волка. Добредя до холла, он пристраивается в углу, не спуская глаз с планшета.

– Кто это? – интересуется Эрика.

Мариан поправляет сшитое по фигуре платье цвета фуксии с тонким белым поясом и закатывает глаза.

– Это мой внук Маркус.

– Как он вырос, – удивляется Мона.

– Еще бы, на двух батонах и четырех литрах молока в день вымахать немудрено.

– Надолго он к тебе?

– Понятия не имею, – отвечает Мариан, разводя руками. – Я пыталась у него выяснить, но с человеком, который не спускает глаз с экрана, беседовать невозможно.

– А он не расстраивается из-за того, что ты так о нем говоришь? – беспокоится Дорис, отвлекшись от своих книг.

– Нет, он ничего не слышит, – смеется Мариан. – У него в ушах маленькие белые затычки, по которым он слушает музыку. – Мариан присаживается на стул. – Это Карл с Лизетт его сюда отправили. Маркус только что закончил гимназию, работу на лето не искал и ни на какие курсы не пошел – родители боятся, что он потратит все время на компьютерные игры.

– Он, кажется, во что-то играет, – замечает Мона, протирая прилавок.

– Да, но у нас в Юсшере ужасная связь, так что интернет у него медленный. Подождите немного – сами увидите.

Сидящие у стола женщины оборачиваются и успевают заметить, как Маркус лупит планшетом по столу и громко вздыхает, потом опять продолжает играть.

Мариан торжествующе смеется.

– Посмотрим, насколько его хватит.

– Хорошо быть молодым, когда вся жизнь впереди, – мечтательно говорит Дорис.

– Хорошо быть на пенсии, – парирует Эрика, покосившись на свою мать. – Это же здорово – обладать такой свободой и иметь возможность заниматься, чем захочется.

– Не знаю, – отвечает Дорис. – Мне очень нравится читать, сколько захочется, но в остальном пенсионерское бытие, признаться, довольно уныло.

– Только потому, что ты еще не нашла своего призвания, – возражает Мона.

– Это так, – встревает в разговор Мариан. – Я никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас. Мне не надо ни за кого отвечать, кроме себя самой, и я точно знаю, чего хочу от жизни, – говорит она и вертит массивное кольцо с черным хрусталем на пальце. – Я думаю, только к шестидесяти годам мы достигаем своего полного потенциала и наконец можем делать все, что хотим.

– Ну, возможно, не совсем все, – говорит Мона, держась за спину.

– Но что мне еще делать? – вопрошает Дорис. – Я и так уже вяжу с клубом рукоделия пару часов в неделю, по вторникам помогаю приюту для бездомных кошек, а по четвергам играю в настольные игры с подопечными дома престарелых.

– Все твои занятия ради других, – объясняет Мариан. – Я думаю, тебе пора найти себе мужчину.

От неожиданности Дорис поперхнулась кофе. Мариан впервые коснулась темы кончины Йорана.

– Между прочим, я всего год как вдова, – возмущается она.

– Полтора, – поправляет Мона, доставая из шкафчика старый помятый самовар. – Что скажете об этом экземпляре?

– Он новый? – удивляется Мариан.

– Нет, на барахолке нашла. Я покупаю только секонд-хенд.

– Ну ладно, полтора, – продолжает Дорис. – Но я не чувствую себя готовой встречаться с другим мужчиной. Йоран был моим единственным. Мы прожили вместе сорок лет, и такого мне уже не найти.

– А может, тебе и не надо искать такого же? – осторожно предполагает Мона.

– Вот именно, – говорит Мариан. – После сорока лет жизни в браке можешь себе позволить немного развлечься.

– Согласна, – поддерживает Мона.

– Почему это мне надо развлечься? А сама что? – обращается Дорис к Моне, но та отмахивается от нее тряпкой.

– Мне нравится быть свободной. После смерти отца Эрики я решила не связывать себя новыми отношениями. Любовь всей моей жизни – отель!

– А как же твоя сексуальная жизнь? – интересуется Мариан.

– Прекрасно. Встречаюсь с мужиками, когда захочу, и вспомогательные средства у меня есть.

– Надеюсь, не на барахолке покупаешь? – с тревогой в голосе спрашивает Дорис.

– Не буду обсуждать, – смеется Мона.

Мариан оборачивается к Дорис.

– Думаю, тебе нужно выложить фотографию на Tinder.

– А что это?

– Это мобильное приложение, которое помогает встретить приятных мужчин, – объясняет Мариан.

– Никогда в жизни! – с ужасом отказывается Дорис.

– Ну хотя бы попробуй, Дорис!

– Сама