– У меня не получится, – вздыхает Мариан. – Если я выложу свое фото, никто мне не поверит. – Она указывает на Эрику. – Сфотографируй Дорис и покажи, как это работает.

– У тебя есть мобильный телефон?

Дорис с большим недоверием протягивает Эрике старенький айфон и натужно улыбается, когда та берет его.

– Нет, подожди, – говорит Дорис и перекидывает косу с одного плеча на другое. – Ладно, теперь готова.

– Очень красиво получится. Теперь я создам учетную запись от твоего имени, – говорит Эрика.

– Что это означает?

– Что другие могут видеть тебя, когда заходят в приложение. Если вы выбрали друг друга, можете обмениваться сообщениями.

– Не уверена, что это хорошая идея, – бормочет Дорис.

– Даже не сомневайся! – возражает Мариан. – Вот увидишь, скоро спасибо нам скажешь.

Дорис неуверенно осматривается вокруг.

– Звучит увлекательно, конечно, но вдруг кто-нибудь из прихожан узнает, чем мы тут занимаемся?

– Не волнуйся, – успокаивает Мона. – Эти старые стервы вряд ли подключены к интернету.

Дорис качает головой.

– Не называй их так. И потом, можешь не сомневаться: подключены. На прошлой неделе я видела, как Карин – та, что замужем за Бенгтом, – играла в покер во время службы. Она пыталась скрыть мобильный за томиком Библии, но подпрыгивала всякий раз, как выиграет. К счастью, пастор решил, будто она так радуется его проповеди.

– Если передумаешь, удаляется все легко – одним нажатием клавиши, – объясняет Эрика.

– Правда? – нервно ерзая, уточняет Дорис.

– Клянусь. Как мне написать, кого ты ищешь?

Дорис вздыхает.

– Он должен быть приблизительно моего возраста.

– То есть от шестидесяти восьми?

– Эх, – решительно отвечает она, глядя в потолок. – Пиши: от шестидесяти. Или, подожди, от пятидесяти двух. Я не хочу стариков, которым за семьдесят пять. И лысых тоже. – Она доверительно наклоняется к Моне. – Мне никогда не нравились лысые мужчины, – объясняет Дорис подруге и опять поворачивается к Эрике. – Лучше, если он будет в хорошей физической форме и с накачанными икрами. Хотя вегетарианец, который ест одну коноплю, мне тоже не нужен. Напиши: «элегантный светский мужчина, похожий на Хью Джекмана, со здоровыми ценностями»! И жить он должен поблизости, – добавляет она.

– Ладно, – соглашается Эрика, удивленно подняв брови. – А себя как опишешь?

Дорис пожимает плечами.

– Понятия не имею.

– Ты любишь вкусно поесть. Расскажи про любимое блюдо, – предлагает Мона.

– Я люблю морепродукты, особенно устрицы, и еще греческую долму – ту, что в виноградные листья заворачивают, – задумчиво отвечает Дорис. – И еще я люблю печенье «малиновые лодочки», которое печет Мона, оно напоминает о кондитерской из детства.

Эрика быстро набирает текст в телефоне.

– Я пишу: жизнелюбивая женщина в самом расцвете сил, которая любит устрицы, виноградную долму и печенье «малиновые лодочки».

Поправляя свою блузку с красными и желтыми цветами, Мона спрашивает Дорис:

– А ты не встречала Юсуфа, соседа Эви? Он очень приятный.

– Но у него волосы в конский хвост завязаны и сережка в ухе, – отвечает подруга, поморщившись. – Разве это не означает, что он…

– Пират? – восклицает Мона.

– Так вот, значит, как их нынче называют.

Мона смотрит на нее, склонив голову набок.

– Не торопись судить о людях. Юсуф невероятно мил и сад развел чудесный. Я стала покупать у него овощи.

Эрика протягивает Дорис телефон.

– Все, готово.

– Ничего себе, как быстро, – смущенно говорит Дорис, убирая за ухо выбившуюся прядь. – И теперь что?

– Надо подождать, посмотреть, найдется ли кто-нибудь, отвечающий твоим запросам.

– Но будь бдительна, – добавляет Мариан. – Старайся избегать мужиков, которые позируют с котятами, собачками и оружием, а еще тех, кто выкладывает фото, где оторваны подруги. Никогда никому не перечисляй деньги, как бы тебя отчаянно ни просили. Если жалуются, что бывшие жены отняли у них всю собственность, значит, на то были причины. И никогда не раскрывай свой домашний адрес.

– Я уже жалею, что согласилась, – бормочет Дорис.

– Да ладно! – говорит Мона и выхватывает у нее мобильный. – Давайте посмотрим, нет ли там лакомых кусочков?

– Вот этот выглядит стильно! – восклицает она, прикладывая к экрану свою лупу. – И здесь написано, что феминист.

– Все сейчас так пишут, – говорит Мариан. – Даже Движение чаепития[28] утверждает последнее время, что борется за права женщин.

– Не думала, что будет так сложно, – бледнея, признается Дорис.

– Да это ерунда по сравнению с вечером пятницы в Лос-Анджелесе, – успокаивает ее Мариан. – Хочешь найти подходящего – придется приложить усилия.

Эрика улыбается, глядя на трех женщин, склонившихся над телефоном Дорис, и слышит, как вибрирует ее собственный мобильник. А вдруг это Мартин, который удивляется, почему она до сих пор не позвонила ему?

На Эрику нахлынули угрызения совести. Мартин уже писал и звонил, но она до сих пор избегала разговора с ним и уклонялась от ответа. Если не считать нескольких коротких эсэмэсок о том, что у них с Линой все в порядке. Она не готова с ним общаться, пока не разобралась в своих чувствах.

Посмотрев на экран мобильника, Эрика с удивлением обнаруживает, что отправитель сообщения – вовсе не Мартин, а Юнас, работа. Она смущенно оглядывается по сторонам и, только поняв, что Мона с подружками поглощены подбором кавалера для Дорис, начинает читать:

Привет, Эрика! Очень рад недавней встрече. Буду благодарен, если поможешь с декорациями, – сообщу, как только получим все материалы. Обнимаю, Юнас.

Эрика несколько раз перечитывает эсэмэску. Она не общалась с Юнасом с самого их разрыва, но где-то в глубине души ей всегда его не хватало.

В памяти всплывает одна из последних встреч. Юнас попросил ее прийти на детскую площадку в лесу, и они качаются на качелях, изредка обмениваясь словами. Всю весну они обсуждали его предстоящую поездку. Юнас планировал путешествовать на поезде по Европе: посетить Берлин, Прагу, Париж, Рим и Барселону.

Пару раз Эрика задумывалась, не попроситься ли в поездку вместе с ним. Представляла себе, как они разъезжают по городам с рюкзаками за спиной, снимают комнату у итальянской семьи, моют голову в реке или делят свежий багет на завтрак в каком-нибудь парке. И в то же время Эрика понимала, что все это нереально. Она еще совсем юная, только поступила в гимназию; чем Юнасу заниматься, пока его девушка учится, – бить баклуши?

День, когда Эрика получила его письмо, стал худшим в ее, на тот момент шестнадцатилетней, жизни. И тем не менее затаенной обиды на Юнаса в памяти не сохранилось. Остались отчаяние и разочарование, но не ненависть. В глубине души она понимала, что его отъезд – вынужденный, а время, отпущенное их отношениям, просто истекло.

Эрика задумчиво поглаживает мобильный телефон. Неуверенному подростку внимание такого красивого и популярного парня уже само