— Беспокоится за свои погоны, — усмехнулсяПотапов.

— У вас есть конкретные предложения?

— Есть. Мне кажется, что нужно исходить из самогохудшего. Если похитители заранее знали, какую ценность представляют подобныезаряды, то они вряд ли хранили бы их столько времени на территории нашейстраны. Нужно исходить из того, что они уже вывезли их за пределы России.

— Согласен, — заставил себя согласитьсядиректор, — но пока не слышу ваших предложений.

— Если бы заряды попали в Чечню или чеченцы были хотькаким-то боком причастны к этому событию, мы бы давно знали об этом от нашейагентуры. Скрыть что-либо в Чечне невозможно. А скрыть подобное невозможновдвойне. Учитывая их национальный характер, нельзя предположить, что они двамесяца прячут ЯЗОРДы, решив оставить их на черный день.

— Что вы предлагаете? — разозлилсядиректор. — Я тоже понимаю, что заряды не в Чечне и что их давно вывезлииз России. Вы остались, чтобы сообщить мне только эти подробности?

— Нет, — не смутился Потапов, — нампонадобятся нетрадиционные формы поисков. Если заряды вне нашей страны, то врядли СВР или МИД окажут нам действенную помощь. Разведчики просто не захотятподставлять своих людей, ориентируя их на поиск исчезнувших зарядов. Мы должнысоздать специальные группы поиска.

— Вот этим вы и займетесь, — согласно кивнулдиректор, — от СВР и МИДа нам нужна только конкретная информация, даже науровне слухов. Все остальное должно сделать наше ведомство. Конечно, если мыхотим оправдаться после случившегося.

— Мне кажется, что можно использовать нетрадиционныеформы поиска, — осторожно пояснил Потапов. — Учитывая тот факт, чтонаши действия должны быть абсолютно секретными и проходить в чрезвычайныхусловиях, мне кажется, что мы могли бы использовать свой опыт.

— Что вы хотите сказать? — все еще не понималдиректор ФСБ.

— Нужно найти ЯЗОРДы и вернуть их в Россию, —наконец четко сформулировал Потапов. — Поэтому я предлагаю вместе соспециальной группой поиска использовать опыт одного из экспертов.

— Кого вы имеете в виду?

— Вы о нем помните. Он раскрыл убийство журналистаМиронова. Я о нем вам докладывал.

— Я не понимаю, как можно такое предлагать, —нахмурился директор. — Этот человек не является нашим штатным сотрудником.Он всего лишь бывший эксперт ООН. Почему вы считаете, что мы можем использоватьего?

— Я с ним работал, — пояснил Потапов. — Унего уникальное мышление. Уникальное. Это тот, кто может нам помочь реально. Унего практически компьютерное мышление. Он умеет решать задачи на уровнеинтуиции. Я никогда в жизни не видел ничего подобного.

— Это беллетристика, — отмахнулся директор. —Вы же понимаете, что я не могу серьезно рассматривать вопрос о допуске вашегоэксперта к такому вопросу, как хищение ЯЗОРДов. Готовьте наши специальныегруппы поиска.

Потапов встал и вышел из кабинета. Оставшись один, директорс отвращением посмотрел на правительственные телефоны, выстроившиеся на столикеслева от него. Он наклонился, снял трубку и набрал номер.

— Можно поговорить с Президентом? — спросил онпомощника. — У меня важное дело.

— Он сейчас в своем кабинете, — отозвалсяпомощник. — Сейчас я доложу.

По строгим иерархическим правилам никто, кромепремьер-министра, не мог звонить лично Президенту по его прямому телефону. Онбыл предназначен только для самого Президента, вызывавшего нужных ему людей.Высшие чиновники звонили помощнику, и только тот соединял их с Президентом,если последний давал на это согласие. Через минуту помощник сообщил:

— Возьмите трубку прямого телефона. Президент будетговорить с вами.

Директор поднял трубку телефона, чувствуя, как повлажнелиладони.

— Здравствуйте, — сказал Президент, — что увас нового насчет этого сибирского Центра? Комиссия разобралась?

— Да, — нужно было решаться, — комиссия наместе закончила свою работу. Они считают, что хищение было тщательноспланировано. Похитителям помогали погибшие сотрудники Центра. Один изпомогавших, военнослужащий Мукашевич, сейчас находится в розыске. Сами заряды,очевидно, были изъяты из контейнеров в начале июня.

— Значит, у нас их похитили? — грозно спросилПрезидент.

— Да. И сейчас мы предпринимаем…

— Отвечайте на мои вопросы, — перебил егоПрезидент. — Они похищены?

— Да.

— И вы не знаете, где они находятся?

— Мы создаем специальные группы поиска. Будемподключать СВР и МИД.

— Поздно создаете, — загремел Президент, —поздно спохватились.

Гнев Президента был настолько ощутим, что трубка в рукахдиректора начинала буквально накаляться.

— Доложите завтра на Совете безопасности о случившемся.И не забудьте, что пока вы лично отвечаете вместе с министром обороны за поискисчезнувшего оружия. — Президент бросил трубку, не попрощавшись.

Директор положил свою трубку, чувствуя, как у него дергаетсяот волнения лицо. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. После чего потянулсяк селектору, вызывая генерала Потапова.

— Найдите своего эксперта, — тихо сказалон, — и пусть он сегодня же ночью вылетает в Чогунаш.

Когда в половине одиннадцатого вечера раздается неожиданныйтелефонный звонок и тебе говорят, что ты срочно нужен, это означает, чтопроизошло событие, которое может принести тебе только одни неприятности. Когдапозвонил старый чекист, Дронго уже понимал, что все это не просто так, темболее что Владимир Владимирович собирался даже приехать к нему. А если учесть ито обстоятельство, что Дронго знал, когда именно ложился спать полковник (оченьрано — и столь же рано вставал), то его неожиданный звонок без всяких сомненийобещал целую лавину неприятностей.

Владимир Владимирович приехал в одиннадцать часов вечера.Ясно, что он звонил, уже собираясь выехать к Дронго. А это само по себе былосвидетельством чрезвычайности обстоятельств. Дронго принял гостя, понимая, чтотот мог появиться столь поздно только в исключительном случае. Когда ВладимирВладимирович расположился на диване, Дронго принес ему чашечку кофе. Он держалу себя на квартирах целые наборы разных сортов кофе, так как многие его гостипредпочитали именно этот напиток и тот или иной его сорт. Сам Дронго кофе непил и не любил, он всегда пил только чай и по количеству выпитых чашек могсоперничать с любым англичанином.

— Опять неприятности? — спросил он, устраиваясьнапротив своего гостя.

— Если бы обычные неприятности, — вздохнулВладимир Владимирович. — Мне иногда кажется, что ты заранее знаешь, когдапроизойдут некие события, и специально приезжаешь в Москву, чтобы я мог тебябыстро найти.