мне надо было разглядеть, кто там с ней. Как на грех, в этот же миг все стихло и сверкнула молния. Звякнули мои сережки, зашуршали юбки. Проклятые одежки дамозельские! Те вскинули головы и уставились на меня вытаращенными глазами, и второй из них был не кто иной как Кумо, Замочек! Ага, попался, ваше величество!

   О Цзынь сорвалась с места и – без крика, без шума, ну точно змея! – метнулась ко мне быстрей гадюки. В темноте сверкнуло лезвие кинжала.

   - Нет! – крикнул Замочек. – Стой!

   Вспугнутым кроликом я бросилась в темноту. Не разбирая дороги, ломая кусты и попадая ногами в ручьи, спасалась от принцессы-убийцы, бежала куда глаза глядят. Споткнулась о корень и полетела кубарем под откос.

   Неслабо прокатившись и отбив бока, я наконец остановилась. Немного полежала, прислушиваясь и пытаясь отдышаться. Вроде О Цзынь отстала. Во всяком случае, ни шагов, ни угрожающего шипения поблизости не раздавалось. Я приподнялась на ладонях. Подо мною было густое пышное покрывало из хвои. Села, ощупала себя – вроде ничего не сломано. Хотя синяков, пожалуй, будет изрядно. Поднялась на ноги, отряхнулась и огляделась. В паре десятков шагов впереди блестело озеро – то самое, что я видела из окна. Вокруг величественно вздымались огромные лиственницы. Переведя дух, я спустилась поближе к воде.

   Черным стеклом она поблескивала в полумраке. Воздух сгустился, вот-вот польет. Пахло грозой.

   - Вот ведь… - вслух сказала я и выругалась. На все, что мне в этот вечер довелось пережить.

   - Здесь быть нельзя, – внезапно и совсем близко раздался глуховатый голос. – Уходи.

   Я подскочила от неожиданности и, оглядевшись, только теперь приметила, что в нескольких шагах от меня торчит удочка. Рыбака не было видно за большим валуном. Ах, да. Я покрутила головой. Лиственницы. Та самая роща – священная, проклятая или что-то вроде того.

   - А сам почто в царских угодьях безобразничаешь? - спросила я.

   За камнем помолчали. Потом поинтересовались:

   - Ты хочешь умереть медленной мучительной смертью?

   Я помотала головой и, сообразив, что собеседник меня не видит, ответила:

   - Нет.

   - Так уходи.

   - Дайте хоть отдышаться немножко, - жалобно сказала я. - Меня только что чуть не прибили.

   Из-за камня не донеслось ни звука. Приняв это за согласие, я подошла еще на пару шагов и стала смотреть на удочку. В голове моей начал созревать план.

   - А поделитесь, пожалуйста, рыбкой, – осторожненько сказала я. – Мне всего лишь одну штучечку. Какую не жалко.

   - Тогда уйдешь? – спросили из-за камня.

   - Сразу уйду! – горячо пообещала я.

   Не уйду – побегу. Прямо на кухню. Да запеку рыбы, да поем наконец по-человечески.

   - Тебе нельзя меня видеть.

   - Темень же какая, – указала я. – И захотела бы, не смогу.

   - Все равно отвернись.

   Я послушно повернулась спиной. За камнем завозились. Пара осторожных шагов.

   - На. Не смотри только.

   - Как же я с закрытыми глазами возьму, – поворачиваясь, возразила я.

   В тот же миг небо прямо над моей головой с треском раскололось, из него обрушился дождь, сверкнула молния, и в слепящей голубой вспышке я увидела хладного демона – бледное красноглазое чудище, которое протягивало мне рыбу, держа ее в белой, как кость, руке.

   Я завизжала и бросилась вверх по склону, скользя и падая под хлещущими с неба потоками воды.

ГЛАВА 10

Я сидела на крыше, точно квочка на насесте. Настроение было ни к лешему.

   Заснуть прошлой ночью так и не довелось. Насквозь мокрая, под оглушительный грохот грома, под проливным дождем, сама не своя от ужаса, я уже не помню как добралась до дворца невест, прошлепала к своим покоям, оставляя за собой след из воды и грязи и рухнула на пол, едва захлопнув дверь. Перед глазами так и стояло то жуткое существо. Позвав невольницу и с ее помощью выпутавшись из одежек, я кое-как согрелась, завернувшись в одеяло. От переживаний голод стал еще острее, и я едва дождалась утра, но за столом разочарование меня ждало не меньшее, чем за ужином. Нам подали нечто, в чем с большим трудом можно было опознать кислое молоко, но оно было какое-то соленое, жирное, пахло, как по мне, чем-то прогорклым, и я поняла, что если съем это, меня стошнит. Я вызвала распорядителя, Мо Му, которого назначили отвечать за повседневные нужды невест, и затребовала человеческой еды. Тот строго ответил, что прочих девиц все устраивает, а возможности готовить отдельное для меня одной никто не станет. Если так пойдет, каждая невеста захочет себе свои собственные блюда, а это не предусмотрено. Я показала спине удаляющегося распорядителя кулак и поплелась на кухню. Там цопнула яблоко и теперь мрачно жевала его, обозревая открывавшийся передо мною вид. Мне, конечно, следовало ввинтиться в гущу событий и что-то предпринимать, ибо «Витязь» сам себя из лап императора не вызволит, но сейчас, после пережитых страхов, бессонной ночи и на голодный желудок у меня не было ни духу, ни сил – ни на соперничество с девками, ни на то, чтоб очаровывать императоров.

   В конце концов, наблюдение тоже полезно, утешила я себя. Поняв, что сегодня не гожусь для решительных действий и единственное мое желание – спрятаться ото всех, я потратила немало времени на то, чтобы найти подходящее местечко на крыше одного из дворцов: укрытое от посторонних глаз, осененное раскидистыми лапами огромной лиственницы с мягонькой хвоей. Отсюда передо мной, как на ладони, развернулась картина дня невест и «божественных» императоров.

   Три девки сегодня с утра нас покинули, и собравшиеся на площади проводили их кто сочувственными, кто злорадными взглядами. Осталось нас, как я посчитала, двадцать одна, по три девки на императора. Или, точнее, двадцать одна на одного. Лишь один из них – Камичиро, и только одной из нас суждено стать его избранницей. До чего успокаивает мысль, что это определенно не я. Временами я пробовала себе представить, каково было бы мне, если бы я приехала сюда, всерьез намереваясь стать супругой его величества. Что делала бы тогда? Какие чувства испытывала? Наверное, я ненавидела бы других невест. Извелась бы, пытаясь угадать, кто из семерых император, да как завоевать его сердце. По сравнению с этой задачей моя представлялась