С этими словами он ухватил жену за руку иуволок на кухню.

– Не верьте Илии, он жуткий врун, –прошептал комиссар. – На самом деле Мария удивилась, что вы худы, какселедка. В ее представлении все русские размером с печь, блондинки, с золотымизубами.

Я расхохоталась во весь голос:

– Где она видела таких?

Комиссар повертел в руках бокал:

– Здесь рядом «Тати», наш известныйнедорогой универмаг!

Илия торжественно внес блюдо – на нем лежалочто-то похожее на куриные окорока, но гораздо меньшего размера.

– Прошу, – сказал комиссар, –номер четыре.

Я посмотрела на тарелку, затем осторожнооткусила кусочек ножки. Продукт был незнаком, по вкусу он больше всегонапоминал курицу, пахнущую рыбой. Мясо незнакомого животного было салатногоцвета, лапка так мала, что я догадалась:

– Лягушка!

Комиссар радостно закивал головой:

– Истинно французский деликатес. Ешьте,ешьте, я знаю, как это вкусно.

Только правила хорошего тона, втиснутыеупрямой бабушкой в мою голову, не позволили выплюнуть данный деликатес прямо настол. Нет, иногда мы, руководствуясь самыми хорошими чувствами, делаем ужасныегадости.

Вздохнув, я стала медленно пережевыватьпахнущий тиной кусок, стараясь изгнать воспоминания о скользком, бородавчатомживотном. Бог мой, здесь целых пять лапок! Неужели нужно съесть их все! Но тут,на счастье, комиссар поднялся из-за стола:

– Пойду сам выберу мясо для шашлыка!

С быстротой молнии я ухватила ножки и запихалаих к себе в сумку. Вернувшись через несколько минут, мой кавалер был несказанноудивлен:

– Вы уже все съели, вместе с костями? Такпонравилось? Хотите еще?

– Нет, нет, – дрожащим голосомпроизнесла я, – хочется все попробовать.

Следующим номером были запеченные виноградныеулитки. На мой взгляд, по сравнению с лягушками у них было одно очень большоепреимущество: можно глотать не жуя. Зато потрясающе вкусное мясо искупило всестрадания. Расправляясь с ягненком, я спросила комиссара:

– Чем вам так обязан Илия?

Он отмахнулся:

– А, ерунда, я спас его от гильотины. Ивообще, меня зовут Жорж. Было бы приятно, если бы вы меня так называли.

– А мне было бы приятно, чтобы выизбавили от гильотины Андре.

Комиссар отложил вилку:

– Даша, я сижу с вами в ресторане какчастное лицо, а не как полицейский. И просто как Жорж Перье могу сказать, чтомне очень жаль Андре. Но как комиссар Перье я обязан действовать в рамкахзакона, а в глазах закона мадемуазель Ярузельская, или мадемуазель Макмайер,подозревается в преднамеренном и жестоком убийстве. Подумайте, в этойкатастрофе могла погибнуть ваша дочь. Ребенка спасло Провидение. Ведь вы можетеподать иск против Андре, вы знаете об этом? Подумайте, какой дьявольский планродился в голове этой прелестной девушки. И что бы ею ни двигало, она не имелаправа лишать человека жизни. Откуда она знала, что Жан поедет в машине один?Какая у нее была гарантия, что в автомобиль больше никто не сядет? А вдруг онрешил бы кого-нибудь подвезти, просто неизвестного человека? Сколько было бытрупов? Ей следовало прийти в полицию и рассказать все нам, а не устраивать судЛинча!

– Девочке не поверила даже родная мать.Представляю, что ее ожидало в полиции. В лучшем случае семья упрятала бы ее впсихушку, в худшем – брат сумел бы от нее избавиться. И потом, у нее такиеслабые руки… Как она могла бы испортить что-то в моторе? Я попробовалавывернуть свечу. Знаете, сколько пришлось потратить времени? Сорок пять минут.Здесь действовал кто-то другой – мужчина, хорошо разбирающийся в машинах. И яего найду сама.

Комиссар в негодовании отложил вилку:

– Даша, приказываю вам бросить заниматьсячастным сыском. Вы даже не представляете, какой механизм включаете своими,честно говоря, дурацкими действиями. Умоляю вас: не вмешивайтесь ни во что,иначе я арестую вас.

– За что?

– Боже мой, неужели трудно задержать человека,если хочется? Держу пари, в вашей красивой сумочке нет паспорта. Вот и арестуювас для выяснения личности на десять суток. Как раз хватит, чтобы во всемсамому разобраться и не спотыкаться все время о вашу неуемную активность!

Я поднялась со стула, но Жорж ухватил меня зарукав:

– Не сердитесь, я просто боюсь за вас. Асейчас вы увидите что-то необыкновенное. Илия, неси Патрика.

Хозяин принес небольшую ангорскую морскуюсвинку, блюдце с бумажками и поставил все на стол.

– Патрик вам погадает. Он вытаскиваетбилетики только для тех, кого любит. Скажите: «Мой дорогой, тяни».

Я сказала волшебную фразу, и очаровательнаясвинка вытащила одну из свернутых бумажек.

– Читайте вслух, – попросилкомиссар.

– «Если встретите лестницу, прыгайтесмело, вас ждет удача и награда».

Я расхохоталась:

– Это я сейчас и сделаю – спрыгну спервой увиденной ступеньки. Мне пора, уже половина третьего.

– Вы куда-то торопитесь, Даша? Подождите,на улице писает ангел.

Я удивленно посмотрела на него:

– Писает ангел?

Комиссар расхохотался:

– Ага, я нашел брешь в вашем потрясающемфранцузском. Мы называем так дождь, во время которого продолжает светитьсолнце!

– А мы, русские, зовем такой дождикгрибным или слепым!

– Французы всегда отличалисьбогохульством.

– Но мне действительно пора, и писающийангел не помеха!

– И все же, куда вы спешите?

Я вынула пудреницу и губную помаду:

– У месье Гранжа скоро день рождения.Нужно купить ему подходящий подарок, а в шесть я должна быть дома. Придет матьМартины, хотелось бы испечь для нее настоящий пирог с капустой!

Комиссар внимательно посмотрел на меня:

– Пирог – это потрясающе. Я тоже не прочьпопробовать, но, увы, вечером мне предстоит нудная работа.

– Какая?

– Буду бить одного мальчишку дополусмерти, авось признается в грабеже.

Я выронила помаду. Комиссар встал из-за стола:

– Даша, я же грубый полицейский, и юмор уменя соответствующий.