Теперь мне стыдно.

Харпер не смотрит на меня. Ее щеки пылают румянцем.

– Я просто хочу добраться до трактира. Я не хочу… Не хочу играть в игры. Я просто хотела помочь тем людям, – тихо говорит она и сглатывает, а затем поднимает взгляд на меня, и искорка знакомого огня возвращается. – Ты это понимаешь?

Эти слова вклиниваются в мои мысли, перемешиваясь с замечанием Грея во время карточной партии. Я не делаю ничего без тщательной оценки последствий. Командор был прав: я просчитываю наперед. Может быть, Харпер тоже права.

– Проводи ее до трактира. Скоро присоединюсь к вам. – Я смотрю на Грея.

Его брови приподнимаются:

– Милорд…

– Идите. Позаботься о том, чтобы она снова не сбилась с пути.

Харпер выдергивает поводья из моей руки. Без слов она сильно подстегивает Железного Уилла и пускает галопом с холма. Грей без промедления следует за ней.

Как только они скрываются из виду, я разворачиваю лошадь в противоположном направлении и ударяю пятками по бокам коня.

Больно. Такое ощущение, что меня хлестнули по запястью.

Грей держится рядом со мной, легко галопируя по подтаявшему снегу, и мы движемся довольно быстро. Я ожидала некоторой неловкости между нами, особенно после того инцидента с кинжалом, но ее нет. Грей, вероятно, раз в десять опаснее Рэна, но с ним в сто раз легче.

Все так запутано. Рэн сбивает меня с толку. Он совсем не похож на человека, который пытается влюбиться. Для него все это игра, в которой за красивыми словами скрывается человек, лукавый и коварный. Принц ведет себя, как животное на цепи, которое изучило длину собственной привязи, но не знает, как приманить к себе добычу.

Именно поэтому я не доверяю ему.

После этой разборки в снегу я понимаю, что Рэн мне тоже не доверяет. Несмотря на то что это он держит меня в ловушке в Эмберфолле, его недоверие еще более глубокое, нежели мое.

Когда трактир показывается на горизонте, я перевожу лошадь на шаг. Беглого взгляда через плечо достаточно, чтобы увидеть синее небо над подтаявшим пейзажем. Рэна не видно.

Грей тоже замедлил ход, чтобы идти вровень со мной.

– Ты мне правда отрубил бы руку? – спрашиваю я.

Стражник бросает на меня взгляд.

– Я бы помешал вам причинить ему вред, – отвечает он.

– Значит, да.

– Я следую приказам, – спокойно поясняет Грей. – У меня нет злого умысла по отношению к вам.

По непонятной причине это звучит обнадеживающе, но в то же время недостаточно.

– Как думаешь, куда он направился?

Грей вздыхает, и нотка раздражения проскальзывает в его голосе:

– Вы знаете ровно столько, сколько знаю я.

Как только мы спешиваемся во дворе трактира, входная дверь открывается. Немного снега соскальзывает с крыши и с шумом падает на землю. Лошади вскидывают головы и фыркают.

На пороге стоит Коул.

– Миледи! – удивленно восклицает он. – Вы вернулись?

– Да, я привезла… – Я умолкаю, потому что предупреждения Рэна эхом раздаются у меня в ушах. – Эм…

– Леди Харпер привезла дары доброй воли, – подсказывает Грей, выдвигаясь вперед, чтобы протянуть мне доверху набитые сумки.

– А, да. Вот.

Я, абсолютно выведенная из равновесия, неловко вручаю сумки трактирщику.

Коул выглядит ошарашенным. Позади него раздается голос Эвелин:

– У нас гости? Почему ты… О боже правый! – Женщина возникает рядом с мужем и тут же приседает в реверансе. – Леди Харпер, вы вернулись!

– С дарами, – в оцепенении добавляет Коул.

– Это ерунда. – Я чувствую, как румянец заливает щеки. – Просто немного еды. Я знаю, что мы неожиданно оставили на ваше попечение Фрею и ее семью.

– Но Его Высочество щедро оплатил за полгода проживания. Вы зря беспокоились.

Я застываю на месте. Я не знала, что Рэн им вообще хоть за что-то заплатил.

Эвелин неправильно понимает мое молчание.

– Вы наверняка думаете, что мы жадные. Мы пытались отказаться, – тараторит она, заламывая руки.

– Нет-нет! Я… Не в этом дело. Я просто хотела принести что-нибудь детям.

– Ах! – Эвелин хлопает в ладоши, и ее лицо расплывается в улыбке. – Вы должны зайти!

Нас провожают в гостиную. В очаге тлеют угли. Я чую запах свежеиспеченного хлеба. Коул забирает у нас плащи и кричит в глубь трактира:

– Дети! Леди Харпер вернулась вас повидать.

Я пододвигаюсь ближе к Грею.

– Ты знал, что он так щедро заплатил? – едва слышно шепчу я.

– А вы думали по-другому? – Он хмурится.

– Я не… Я не…

– Леди Харпер!

Раздается топот ног по ступеням и по деревянному полу. Дети бегут ко мне с нескрываемой радостью на лицах. Фрея спускается по ступеням медленнее, с младенцем на руках, но даже она улыбается.

Я не уверена, что достойна этих улыбок. Их дом был уничтожен.

Девочка не останавливается, пока не хватает меня за талию. Два мальчугана виснут на ногах Грея. Их веселье заразно, и я очень рада, что в сумках лежит печенье с глазурью.

Даже Бастиан выскакивает из кухни, привлеченный шумом. Все собираются вокруг стола, с нетерпением ожидая увидеть, что же я привезла.

Девочка протягивает руку, чтобы провести пальчиком по желтой вышивке, пока самый старший мальчик ковыряет пришитые драгоценные камни на другой сумке. Их карие глаза широко распахнуты.

– Далия! Дэвин! Не трогайте. – Фрея оттаскивает ребятню от сумок.

– Все в порядке, – говорю я. – Пусть Далия откроет сумку.

Тоненькие пальчики девочки возятся с застежкой, и та наконец поддается. Завернутые булки и сыр высыпаются на стол. Далия радостно хохочет. Другие дети вздыхают и плотнее прижимаются к столу.

– Это слишком, – шепчет Фрея.

На самом деле еды недостаточно даже для того, чтобы всей их семье пообедать. Комната погружается в тишину, пока все рассматривают яства. Никто ничего не трогает.

– Смотрите, – говорит старший мальчик, которого зовут Дэвин. – Пирожные!

Мне неловко, словно я допустила ошибку. Я ловлю себя на мысли, что здесь не хватает Рэна, чтобы разобраться со всеми формальностями. Мне хочется пнуть себя за такие мысли.

Предупреждения Рэна эхом отдаются у меня в голове.