серая волчица: Харма так и лежала под деревом. Она вновь превратилась в девчонку, но это её не исцелило. Приш подошёл, опустился и обнял Харму. Её кровь пачкала его одежду, но это было неважно.

Булькающим голосом Харма попыталась что-то сказать. Приш с трудом разобрал:

– А я ведь хотела найти тебя. Хотела и боялась.

На ней были бусы из боярышника. Они удивительно шли ей, как он и думал. Приш сжал руку Хармы, и через миг она умерла.

Дети Луны

Мёнгере чувствовала себя так, словно на неё свалилась колонна, украшавшая покои дворца. И теперь Мёнгере лежит под обломками, и дышать невозможно, и что-то ноет в груди. Иногда лучше самому умереть, чем видеть, как это делают за тебя другие. Нет, она присутствовала на казнях преступников, привыкла, что её охраняют преданные воины, готовые в любой момент пожертвовать собой. Но так положено – они сами выбрали свою судьбу. А эта девочка… Зачем? Кто для неё Мёнгере и Глеб с Пришем? Случайные прохожие, которые просто пришли не в тот день в деревню.

И всё же Харма выбрала их, а не соплеменников. Решила остаться человеком до конца. Даже в образе чудовища. Сохранить себя. И, наверное, для Хармы другого выбора не существовало. Но всё равно тошно – бедная девочка. И на Приша смотреть невозможно – бледнее смерти. Переживает. И у Глеба лицо заострилось. Им нелегко далась эта ночь. И ведь они готовы были погибнуть, но… Боги всё переиграли.

Когда люди очнулись, к Харме бросилось сразу несколько человек. Какая-то женщина закричала так, что сердце болезненно сжалось:

– Доченька! Ласточка моя!

Она билась возле Хармы, как раненая птица. Гладила по волосам, целовала руки. Огромный мужчина, видимо, отец, зарыдал. Он поднял Харму на руки, его губы беззвучно шевелились. Мёнгере разобрала: «Её-то за что? Лучше бы меня». За его спиной переминались двое молодых парней, они с ужасом и неверием смотрели на Харму.

«Братья», – поняла Мёнгере.

У младшего задрожала нижняя губа, он закрыл глаза рукой, чтобы никто не увидел слёз. Старший держался изо всех сил.

Родных обступили в полном молчании. Мёнгере показалось что-то нездоровое в том, как деревенские смотрели на убитую девушку. Кто-то произнёс: «Проклятие снято». И над толпой пронёсся вздох облегчения. Конечно, им легко – ведь не их ребёнок погиб. Не они заплатили страшную цену. Только не придётся ли расплачиваться уже за это обитателям деревни? Ведь тот, кто убил Харму, из них. Теперь не вспомнить и не узнать: убийцей мог стать любой. И жить им всем с осознанием этого.

На путников внимания не обращали. Словно не на них и охотились. Глеб подошёл к Пришу и тряхнул за плечо. Приш посмотрел так, точно не понимал, что от него хотят. Глеб указал на деревья:

– Я туда не заберусь, слишком высоко. Надо спустить вещи и Хухэ.

Приш угукнул и полез за вещами и фенеком. Даже не возразил, что Глеб и без него может справиться. Мёнгере проследила за ним: казалось, от парня осталась одна оболочка, а сам он далеко-далеко. Нелегко пережить смерть человека. Особенно того, кто бросился на твою защиту, того, кто понравился. Мёнгере взглянула на Глеба: надо увести Приша. Глеб понимающе кивнул.

Приша пришлось тащить за руку, потому что он постоянно оборачивался, будто не веря в произошедшее. Хорошо, что хотя бы снял окровавленную рубашку. Сложил и убрал в мешок. Мёнгере подошла к нему.

– Я не знаю, что надо говорить в подобных случаях. Точнее, знаю, но раньше это были лишь слова. А что стоит за ними – непонятно. А сейчас хочу сказать тебе, что у меня болит душа. Мне жаль, что так вышло.

Приш кивнул, но ничего не ответил. Мёнгере вздохнула: здесь есть доля и её вины. Если бы не летучая мышь, которая её напугала… Мёнгере никогда не видела зверей с крыльями, как у птицы. Если бы можно было исправить то, что произошло… Ну почему так случилось? Теперь и Мёнгере надо научиться с этим жить.

Вечером, когда остановились на отдых, раз весили над костром грибы, чтобы засушить – сделать небольшой запас. Мёнгере в первый раз собирала их, до этого только наблюдала. Хорошо, что Хухэ помогал, иначе бы она ни одного не нашла. Как Глеб с Пришем умудряются мимо не пройти? Наверное, уметь надо. Приш потом выбрасывал поганки – плохие грибы, как он сказал. Мёнгере набрала их целую кучу, больше, чем хороших.

Замечательно сидеть у костра. Смотреть, как искры тянутся к темнеющему небу, а солнце красит горизонт в оранжево-красные цвета. Стволы деревьев кажутся мрачными тенями. Красиво и загадочно. Хочется сидеть так всю ночь и не бояться. Мёнгере сроду не испытывала столько страха, как за последние дни. И больше не может, надоело.

Она помешала воду в котелке – пора засыпать макароны. Надо же, научилась готовить эти смешные палочки. Макароны сегодня будут с грибами, так как тушёнка кончилась. Еды вообще мало осталось. На ночь Глеб хочет поставить удочки, чтобы утром запечь рыбу. Если повезёт, то и на завтрашний день хватит. Мёнгере вызвалась помочь, но выяснилось, что у неё ловят рыбу иначе, поэтому Глеб обещал научить её. После ужина улеглись на лапник. Угли медленно тлели в костре, и казалось, что по ним бегают огненные змейки. Над макушками деревьев взошла луна, но звёзды ещё не появились. И в такой вечер хотелось слушать сказки, но у Мёнгере не было настроения рассказывать. Вот если бы… И тут заговорил Глеб:

– Мама в детстве одну историю поведала. О детях Луны. Точнее, она книжку читала, а я кое-что запомнил. Там вот что было.

Давным-давно, когда Луна бродила по бескрайнему космосу, на ней жили лунные звери – белые волки. Тогда вся поверхность луны походила на огромное облако. И волки прыгали по ней, как по вате. А иногда летели рядом прямо в открытом космосе. Но всегда возвращались, ведь Луна была для них родным домом.

Но однажды Луна повстречала Землю и стала её спутником. Как ни старалась Луна, не смогла оторваться – Земля не отпускала. И стало скучно волкам без путешествий, захотелось слетать вниз, на голубую планету. Спустились они, а прыгать легко не получается – слишком тяжёлая Земля. Но волки не расстроились: здесь много воды и лесов, красивых гор, загадочных впадин. Можно носиться друг за другом, высунув языки.

Домчаться, например, до водопада, прыгнуть в него, упасть вместе с водой с огромной высоты. А затем вынырнуть и отряхнуться. Так что брызги во все стороны. Ловить бабочек и солнечных зайчиков, нюхать цветы – всё на Земле казалось удивительным.

А как завораживали извержения вулканов, когда текла огненная лава. Страшно и захватывающе одновременно. Главное, близко не подходить, чтобы не обжечься. Зато зимой