зная, что растерзал другого человека? И сожрал. Ужас. Они попрощались и уже пошли, как Приш остановился.

– Возьми, – он протянул Харме ягоды боярышника. – Сделаешь себе бусы.

Та вспыхнула и неожиданно поцеловала Приша. Схватила подарок и убежала. А Приш покраснел: вот вечно с девчонками так – непонятно.

Глава 25. Алое на сером

Они сначала шли ускоренным шагом, затем пустились бегом. Приш подхватил Хухэ под мышку – фенек за ними не поспевал. Совсем немного до восхода луны, надо поторапливаться. Вдруг Глеб затормозил.

– Чёрт! У нас же есть обмани-трава, которую Огородник дал!

Он залез в рюкзак и долго в нём рылся. Приш подскакивал от нетерпения: время же теряют. Наконец, Глеб вытащил кисет.

– Вот!

Они намазали подошвы, себя и даже фенека. А затем устремились дальше. Вой раздался внезапно и, казалось, совсем рядом. Будто не было до этого двухчасового бега, когда колет в боку, воздух со свистом вырывается из груди, а лёгкие наполняются огнём. Сотни глоток завели песню, обращаясь к луне. А та уже поднималась: огромная и неестественно алая.

– Может, они не вырвутся? – предположил Приш.

– Я бы не надеялась, – не согласилась Мёнгере. – Нам лучше поступить, как посоветовала Харма.

Хухэ жался к путникам, словно понимая, что оборотни не пощадят никого.

Приш и не думал, что умеет так стремительно лазать по деревьям. Даже на яблони у него получалось карабкаться гораздо медленнее, несмотря на присоски на пальцах. Видимо, страх – лучший учитель. Он засунул Хухэ в сумку и скоро поднялся по сучьям. Привязал мешок, а сам вскарабкался выше. Под конец ветви росли редко, приходилось подтягиваться. Мёнгере и Глеб спрятались на соседнем дереве.

А вой нарастал. Мерещилось, что воздух дрожит от вечной тоски, которую стая изливала в небо. Луна внимала жалобам своих детей, и красный свет заливал окрестности. Кожа у Мёнгере начала слабо светиться. Приш поначалу не понял почему, а потом хлопнул себя по лбу: ну да, ведь она внучка Луны, говорила же. Но всё равно странно. Раньше Приш за Мёнгере такого не замечал.

Вой сменился рычанием. У Приша мурашки по телу побежали. От одного звука не по себе, а если бы… И тут раздался треск, словно старое дерево переломилось. Путники поняли: оборотни повалили частокол. Как они смогли? Тот такой мощный! Хухэ сжался в комок и глядел из сумки круглыми от ужаса глазами. Лишь бы оборотни их не отыскали! Но ведь обмани-трава должна помочь, если только её действие за годы не ослабло. Неизвестно же, когда Огородник собирал траву. Да мог и солгать.

Вой теперь разносился повсюду. Приш затаился, дыша через раз. Казалось, сердце так громко стучит, что его слышно на всю округу. Внизу пронёсся какой-то зверь, Приш не успел различить. А затем показался оборотень. И Приш сразу сообразил, как волки смогли проломить мощный забор. Потому как оборотень был раза в два больше обычного волка. В холке ростом почти с человека. А если встанет на задние лапы… Приш с тоской посмотрел вверх: надо было не бояться, а лезть ближе к макушке. А то чудовище ещё допрыгнет до него.

Волк втянул воздух, и Приш замер: не дай бог, учует. Но обмани-трава не подвела, и оборотень бесшумно умчался прочь. На некоторое время всё стихло, и Приш понадеялся, что обошлось. Но вдруг что-то со свистом пролетело, и Мёнгере вскрикнула. Её тут же услышали. Вскоре деревья обступило несколько чудовищ. Луна поднялась над лесом, и оборотней можно было разглядеть в подробностях. Светло-серые, чёрные, даже белые – всех мастей. Глаза светились красным, точно луна отражалась в них.

Один из монстров подпрыгнул, и Приш похолодел – очень высоко. Едва не дотянулся до Мёнгере. Та стала отвязываться: похоже, решила вскарабкаться ещё выше. Приш свистнул, отвлекая внимание на себя: его не достанут. Оборотень тут же совершил попытку и вновь промахнулся. Но Пришу хватило: оскаленная пасть с мощными клыками не вдохновляла. Огромный волк встал на задние лапы и с силой провёл когтями по стволу, оставляя глубокие царапины.

«Хорошо, что они, как кошки, по деревьям не лазают», – подумал Приш.

И в этот момент чёрный волчище разбежался и запрыгнул на ветку. Та затрещала, но выдержала. А у Приша внутри оборвалось: кажется, лазают.

Он прижал к себе Хухэ, успокаивая того и сам успокаиваясь. Надежды пережить эту ночь почти не осталось. Страшная смерть – быть разорванным и сожранным зверями. А оборотень примеривался вскочить выше. Неожиданно взметнулся серый силуэт: мелкая волчица врезалась в собрата, и тот свалился. Разгорелась свара, волки сцепились между собой. Приш не мог понять, что происходит: не поделили добычу? Или старая вражда? И вдруг его осенило: это же Харма! Пытается спасти жизнь ему и другим. Видимо, не растеряла остатки разума под влиянием луны. И что же делать? Ведь не справится она с матёрым волчищем. Шерсть Хармы окрасилась кровью: алое на сером. Как бусы из боярышника на её жилетке, если бы она их носила. Но волчица не отступала. Шерсть на загривке вздыбилась, пасть ощерилась.

И Приш не выдержал. Отвязался и прикрепил сумку с Хухэ к стволу. Достал нож и начал спускаться.

– Дурак, ты куда?! – крикнул с соседнего дерева Глеб, но Приш его не слушал.

Он не позволит, чтобы девчонка умерла за него. Это недостойно. Он же не трус! Пусть лучше сам погибнет, чем наблюдать, как разорвут Харму. И следом за ним стали слезать и Глеб с Мёнгере.

Приш спрыгнул и встал рядом с Хармой. На лбу выступила испарина, во рту пересохло, но он ощущал мрачную уверенность, что поступил верно. Вскоре к нему присоединились и друзья. А кольцо оборотней сжималось. Приш видел собственную смерть в красных глазах, оскаленных клыках.

– Вы же не звери! – решился он. – И если Харма смогла, то почему вы нет? Вспомните, что вы тоже люди!

Страха не было. Приш почувствовал удивительную свободу: если он умрёт, то потому, что сделал собственный выбор. И правильный. Иногда приходится рисковать, потому что иначе нельзя. Невозможно жить трусливым гадом. Тем, кто отсиживается за спинами других.

В воздух поднялась белая тень, и серая волчица бросилась наперерез. Земля вновь обагрилась. Харма рухнула навзничь. Приш с ужасом увидел, что её горло разорвано клыками. Волчица захлебывалась собственной кровью, и Приш ощутил беспомощность: ничего не исправить. Он не успел, а Харма… Приш заорал, перехватил нож удобнее и бросился на монстров. И в тот же миг луна стала бледной, как обычно.

Волки с рычанием начали кататься по земле. Морды меняли очертания, лапы выворачивались из суставов. Точно кто-то невидимый сминал заготовки из глины. И вскоре возле путников оказались люди. Обычные люди, которые мгновение назад были оборотнями. Но всё это мало волновало Приша, он смотрел туда, куда упала