женщина с серыми глазами. Прямой нос, красиво очерченные брови – незнакомка была так же хороша, как и другие изображения. Рядом висела табличка, на ней было написано: «Без де Лица».

«Какое-то дворянское имя», – подумал Приш.

Подошёл к следующей картине, надпись повторилась. Почему-то это его насторожило. Вертелось что-то в голове знакомое. И вдруг Приша осенило: безделица! Именно о ней говорил Огородник. Но что это значит и почему на всех портретах одно и то же имя, Приш не догадывался.

Глава 22. Без лица

Старинные часы, стоящие в гостиной, показывали около шести пополудни, и путники решили отправиться дальше. Хотя можно было остаться на ночь – всё равно за вечер пройдёшь не больше двух часов. Потом надо готовить ужин и обустраивать ночлег, пока совсем не стемнело. Но нужно уходить – Хранитель пути прав, времени у них мало.

Они сказали об этом Дели, на что хозяйка развела руками:

– Тогда вам точно придётся сначала пройти через лабиринт. Ведь дом не отпускает гостей просто так.

Мёнгере ощутила, как сердце проваливается в живот. Это ловушка?! А Дели излучала добродушие:

– Честное слово, это не я! Попробуйте сами.

Глеб первым шагнул к двери, но она исчезла, а на её месте возникла каменная кладка. На окнах выросли решетки, а в помещении потемнело. Раздалось тихое рычание. Казалось, дом излучает угрозу. Глеб отступил.

– Я же говорю! – Дели всплеснула руками. – Он очень своенравный. А ещё любит коллекционировать гостей.

– Как это? – Мёнгере оторопела.

– Пойдёмте покажу!

Мёнгере мнилось, что она вновь оказалась в плохом сновидении. И почему им так везёт на сумасшедших? Сначала Огородник, теперь эта Дели… Словно путники притягивают всё самое тёмное.

А Дели спешила.

На этот раз она повела гостей в подвал по узкой лестнице. Стены здесь были не отштукатурены, а света еле-еле хватало. Мёнгере поёжилась: прохладно. А Дели всё тащила путников за собой. Её глаза лихорадочно блестели, точно хозяйка сгорала от нетерпения.

Они дошли до невысокой деревянной двери, обитой железными полосами. Дели достала из складок платья связку ключей и отперла дверцу. Чтобы войти, пришлось пригнуться. Помещение слабо освещалось, поэтому Мёнгере не сразу рассмотрела стены. А когда пригляделась, едва удержалась от крика. Словно охотничьи трофеи, везде висели лица: мужчин и женщин, юношей и девушек. Все они отличались примечательной внешностью, как и портреты вдоль парадной лестницы.

– Я бы отпустила тебя, – Дели обратилась к Мёнгере, – личико-то у тебя порченое, так что проку мало. Только дом не согласится. Обожает он с людьми играть в кошки-мышки. Любимое развлечение.

Мёнгере слушала её, как в тумане. Она не могла отвести глаз от стен: сколько же прохожих стало добычей хищного монстра?

– Места ещё полно, – продолжала Дели, – так что и для вас найдётся.

Она облизала губы. У Мёнгере промелькнула мысль оглушить хозяйку, только потом что? Вряд ли они спокойно выберутся из дома.

Дели поднесла свечу к женской голове с рыжими длинными волосами, яркими зелёными глазами, веснушчатым носом.

– Моё любимое, – объяснила хозяйка. – Это-то я для гостей ношу, чтобы подвоха не чуяли. Обычно располагает к себе. А так…

Она содрала кожу с лица одним движением. И Мёнгере с отвращением увидела, что у Дели под ней ничего нет – пустая болванка. Такие были в домах аристократок, на них женщины хранили парики. А хозяйка уже напялила на себя чужую физиономию.

– Правда, так лучше? – ничуть не стесняясь, спросила Дели.

– Вы это что? – с запинкой поинтересовался Приш. – Без лица?!

– Меня сейчас стошнит, – произнёс Глеб.

Дели оскорбилась:

– Посмотрим, каков ты скоро будешь!

И стены затряслись, будто в безмолвном хохоте.

– И без глупостей! – Дели перестала притворяться, её напускную доброту точно ветром сдуло. – Попробуете напасть на меня, от вас мокрого пятна не останется.

– Можно подумать, у нас есть шансы! – взорвался Глеб, его кулаки то сжимались, то разжимались.

– Крохотный, но есть, – поведала Дели. – Был один мужчина, который прошёл лабиринт. Симпатичный; правда, в возрасте – за сорок. Интересный типаж: абсолютно белые волосы и голубые глаза. Хорошее пополнение в коллекцию. Но, увы, не получилось. Так что у нас всё честно.

Мёнгере догадалась, что речь идёт об Огороднике. Спасение далось ему дорогой ценой – Огородник расплатился за него своим рассудком.

Дели жестом указала на выход.

– Поднимайтесь.

Мёнгере ступала следом за Пришем. Как же страшно. И глупо – так попасться. Ведь Хранитель пути говорил, что нельзя быть беспечными. А они снова… Но Мёнгере привыкла доверять людям, даже когда правила Золотым городом. А теперь выходит, что поступала неверно? Наверняка ее обманывали и раньше, просто она об этом не знала.

Возле портретов Приш остановился и указал на надпись. Мёнгере прочла: «Без де Лица». Надо же, везде одна и та же. А потом Приш закрыл приставку «де» к фамилии, и получилось: «Без Лица». Мёнгере поняла, что это изображения Дели в разных обликах. Хорошо, что лицо Мёнгере ей не достанется! Хоть какой-то плюс в обезображенной внешности.

Хозяйка виллы распахнула дверь, ведущую в лабиринт, и пригласила:

– Добро пожаловать!

Глава 23. Зеркальный лабиринт

Ловушка захлопнулась, они остались одни. Глеб шагнул к Мёнгере и со всего маха врезался в стекло. Чёрт! Не разобрать, где настоящий человек, а где отражение. Позади раздался голос Приша. Глеб направился туда, выставив руки вперёд, но вновь наткнулся на преграду. Зеркальные коридоры сбивали с толка.

Глеб окликнул друзей, но звук поглотился, точно стены были обиты ватой. Никто не отозвался. Он сделал шаг и упёрся в зеркало. Нос к носу со своим отражением. Возникло ощущение гадливости, точно коснулся не стекла, а чего-то мерзкого. Глеб отшатнулся. И тут же появилось чувство, что это не Глеб рассматривает себя, а двойник его. Зазеркалец медленно и с вызовом окинул взглядом поэта и усмехнулся. А потом снял голову, и на её месте образовалась пустота. Глеб вскрикнул, и двойник тотчас же пропал. Точно Глеб стал вампиром и теперь не отражается в зеркалах. Он в страхе ощупал лицо: вроде всё на месте.

А потом в зеркале появилась старуха в тёмной одежде. Она стояла вполоборота, из-под платка выбивался клок седых волос. Глеб обернулся: позади никого не было. Старуха начала разворачиваться. Глеб сумел разглядеть жёлтое, как у покойника, лицо, чёрные дыры вместо глаз. Старуха протянула морщинистую руку, покрытую пигментными пятнами, и попыталась дотянуться до Глеба. Что было дальше, он не помнил. Бег, неясные тени по бокам, дрожание свечей и бесконечный туннель.

Время от времени Глеб врезался в зеркала в полной уверенности, что там выход. Как птица, залетевшая в квартиру и бьющаяся о стекло. Наверное, всё тело теперь в синяках, но это ерунда. На одном повороте он заметил Мёнгере. Позвал и застыл: радужки у девушки не было – они закатились, оставив на обозрение лишь белки, из которых текла кровь. Пока Глеб соображал, что делать, Мёнгере прошла сквозь него и исчезла.

Глеб растерялся: что