Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Путники остановились возле ручья, и Глеб разжёг костёр. Приш срезал несколько прутьев с ивы, растущей неподалеку, нанизал на них грибы и запёк. Хорошо бы, конечно, сделать запас в дорогу – насушить боровиков. Но времени мало. Вчера весь день шли под дождём. Накинули на себя дождевики – одежду из какой-то прозрачной плёнки, которую Глеб захватил в городе, где жил ночной кошмар. Но ноги промокли всё равно. Пришлось сушить ботинки, а Мёнгере теперь хлюпает носом.
Продуктов становится всё меньше, и их пополнение – вопрос выживания. Тем более они теперь могут большую ношу тащить – шрамы у Глеба затягиваются, да и Мёнгере окрепла. Хотя Мёнгере и раньше не жаловалась, но частенько отставала. Теперь же держится на равных. Да и вообще, неплохая у них компания получилась, дружная. Только бы добраться до радуги. Приш заметил куст боярышника, усыпанный алыми ягодами. Сорвал одну – с кислинкой. И нарвал ещё – запас карман не тянет. Можно будет насушить, а потом заваривать при необходимости.
Мысли совершили зигзаг. Интересно, а Алиса о нём вспоминает? Или забыла уже? Встречается, наверное, с Маттисом и не догадывается, как ему, Пришу, плохо. Он постарался отогнать незваные мысли. Нет, Алиса не такая! Она любит его и ждёт. Приш достал записку: «Я тебя люблю». На душе полегчало. Словно из-за края насупившегося неба проскользнул солнечный луч и согрел. Приш убрал записку.
Ближе к вечеру лес кончился. Прямо перед путниками раскинулся луг, а за ним – деревня. Сразу за ней начинался молодой пролесок. Путники остановились.
– Может, обойдём? – предложил Приш.
Глеб посмотрел на небо через стекло: радужный отблеск вспыхнул над селением.
– Нельзя, – ответил он, – придётся заходить.
– Но задерживаться не будем, – сказала Мёнгере. – Ничем хорошим это для нас ещё ни разу не обернулось.
– Угу, – подтвердил Приш.
Хухэ неожиданно заупрямился. Он встал и отказывался двигаться дальше. Его нос беспокойно двигался. Когда Приш попытался взять фенека на руки, Хухэ оскалился и едва не цапнул. Пришлось вмешаться Мёнгере. Лишь у нее Хухэ успокоился и затих, но продолжал водить ушами.
Деревня была обнесена частоколом, массивные ворота изнутри запирались на тяжёлый засов. Но рядом находилась калитка, через неё Приш и остальные вошли. От ворот дорога разветвлялась на три рукава: центральный и два боковых. Приш дёрнулся идти прямо, но Мёнгере потянула влево.
– Лучше не показываться, – сообщила она. – Пройдём здесь и на выход.
Хухэ тихонько тявкнул, словно одобряя.
Они быстрым шагом направились по улице. Дома также были огорожены высокими заборами, виднелись лишь макушки крыш. Интересно, от кого жители укрываются? Неужели от диких зверей? А вообще мрачное поселение. Словно путники попали в место, где не рады незваным гостям. Ни цветов, ни деревьев вдоль дороги, лишь сохнущая трава. Наверное, и люди здесь необщительные. Да и фенек ведёт себя настороженно: втягивает воздух и прислушивается. Хотя он всегда такой в незнакомом месте.
Девчонка выскочила неожиданно. Вылетела из ворот и резко остановилась. Примерно возраста Приша, с тёмно-русыми волосами и глазами стального цвета. Волосы заплетены в две косы, на лентах нарисованы гроздья рябины. На шее бусы из тех же ягод. На самой длинное платье из серого холста и меховая жилетка.
Она сделала шаг, и Хухэ оскалил клыки.
– Вы кто? – поинтересовалась незнакомка. – Люди?
И уставилась на Приша с любопытством, видимо, из-за цвета кожи. Путники переглянулись: странный вопрос.
– Да, – ответила Мёнгере. – Как и ты.
– Я Харма, – девчонка схватила её за рукав и потянула за собой: – Быстрее.
Они забежали внутрь, и Харма захлопнула калитку. Двор чистый, дом сложен из толстых брёвен, крыша черепичная. Харма повела путников вокруг избы и втолкнула в низкую дверь. Они оказались в сарае.
– Залезайте, – велела она. – Спрячетесь в сене.
– От кого? – не понял Приш, но Харма лишь потянула его за собой.
Приш подхватил Хухэ и с попутчиками поднялся по приставной лестнице на сеновал, Харма последовала за ними.
– Вы глупые, да? – спросила она. – Зачем пришли?
Приш пожал плечами: будто у них есть выбор.
– Долго рассказывать, – буркнул он.
– Ничего, я не тороплюсь, – ответила Харма. – А вам пока на улицу нельзя. Сейчас скот загонять начнут, на глаза попадётесь.
Она снова воззрилась на Приша. Потом не выдержала и потрогала его волосы.
– Надо же, зелёные. Как трава! Откуда ты?
Приш вздохнул: не отвяжется. Вкратце он обрисовал ситуацию.
– Да, – протянула Харма, – надо же было вам так вляпаться.
– А в чём дело? – не выдержал Глеб.
Она закусила губу.
– А дело вот в чём. – Девчонка замешкалась, точно ей было неудобно говорить. А потом решилась. – Ты сказала, что я человек, – обратилась Харма к Мёнгере, – это так. Мы все здесь люди. Только в кровавое полнолуние становимся волками. И вам надо срочно уходить.
Приш не верил собственным ушам: что она несёт? Это какой-то розыгрыш!
– Мы скот прячем за крепкими засовами, даже решётки ставим на двери, – продолжала Харма, – но и это иногда не помогает. Молодёжь разум теряет. Если прорвётся кто в хлев, вырежет всё поголовье.
– И часто у вас так? – задал вопрос Глеб.
– Два раза в год, когда на небе встаёт красная луна. Сегодня как раз такой день.
Внизу скрипнула дверь.
– Харма, ты дома? – раздался зычный мужской голос.
Та охнула и приложила палец к губам: молчите.
Затем послышалось мычание и блеянье: хозяева загоняли скот в хлев. Харма спустилась к своим. Наступило долгое ожидание. Никто не разговаривал, даже Хухэ не шевелился. Наконец девчонка вернулась. Она сунула путникам кувшин с молоком и хлеб с сыром.
– Перекусите и пойдём. Наши отдыхать легли, так что время есть.
Путники наспех съели угощение, а затем Харма огородами вывела их за деревню.
– Почему ты не хотела, чтобы нас остальные видели? – поинтересовался Приш. – Ведь они же сейчас люди, как ты.
– Они ваш запах запомнят, тогда первым делом по следу пустятся. Если вырвутся за ограждение.
– Что?! – Приш не сразу осознал.
Харма кивнула:
– Да, охота. Стая бегает по лесу и окрестностями, убивает. Даже частокол не спасает. Подкоп под забор делают или перепрыгивают. А если человека учуют, то всё – другой дичи не надо.
– И ты?!
Харма опустила голову:
– И я. Только малыши дома остаются.
Она указала в сторону молодого леса:
– Вам туда. Бегите как можно скорее. А потом на дерево заберитесь, повыше. Главное, до рассвета продержаться. – Она передала верёвки: – Привяжетесь.
Приш заколебался: как же так! Ну почему так несправедливо?! Нормальная девчонка, а два раза в год становится чудовищем.
– Почему?
Харма коротко бросила:
– Проклятье. Никто не помнит из-за чего. И как снять, тоже никто не знает. Хорошо, что в памяти не остаётся, что ночью творим. Иначе…
Приш понял: как потом жить,