делал, звучала в его ушах. Страхов потер глаза и виски и замотал головой, прогоняя воспоминание. Однако не успел он завести мотор, как увидел входящий звонок от Дины.

— Женя, привет! — с напряжением и злостью с голосе сказала она, — Я разбирала вещи и нашла его дневник. Видимо, он был под кайфом и забыл его забрать. — Приезжай и забери, — приказала она и язвительно добавила, — тебе понравится его содержание.

Страхову понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы примчаться к дому Дины. Она встретила его у входа в подъезд и передала дневник и пачку сигарет.

— Это тебе понадобится, когда прочитаешь, — сказала она и скрылась в темноте подъезда.

Страхов сел в машину, открыл черный кожаны блокнот, который Дина назвала дневником, пролистал первые страницы, исписанные синей пастой, нашел записи последнего месяца и, с трудом разбирая безобразный почерк, стал читать.

15 марта

Я думаю, что скоро умру, мне нужно скоро умереть. Хочется скорее совершить что-то великое и уйти. Не знаю, есть ли у меня талант. Должно быть есть, если говорят. Но стоит ли им верить? Что-то меня здесь душит, не могу тут дышать. Думал, что дело в стране, но в Грузии, Париже и Америке всё одно. Воздуха не хватает. Зачем я это пишу? Надо будет сжечь. Обязательно.

Дина ушла. Сказала, что в моем сердце есть место только чувству вины. Не думаю, что она права. Где у меня сердце? Я его давно уже не чувствую. Всё как в тумане. Ничего уже помню.

Писал сегодня сценарий. Хочу показать историю человека о том, как он преодолел страдания и стал счастливым. Американская мечта по-русски.

18 марта

Юра сказал, что идея плоха. То же мне, эксперт. Я и сам знаю, что нехороша. Нужно рассказать, что о том, кто старался, но у него ничего не вышло. Как ни старайся, ничего не выйдет. Мир тебя съест, рано или поздно.

20 марта

Юре опять не понравилась идея. Говорит, нет уникального видения мира. Говорит, что я скрываюсь за существующими концепциями. Надо понять, что я думаю о мире. А я о нем не думаю…

Ладно, посмотрим. Хаос. Все появляется ниоткуда и уходит в никуда. Свобода — это иллюзия. Всё — иллюзия. Что бы я ни делал, чего бы я ни достиг, это не моя заслуга. Все предопределено ничем. Мой талант не зависел от меня, он был заложен в генах изначально. Мой труд тоже от меня не зависит, а результаты моего труда предопределены. Я могу думать, что я сам принимаю решения, но как я могу проверить, не предопределено ли было это мое решение, которым я так кичусь. Гордиться силой своего духа, силой воли, трудолюбием все равно, что гордиться цветом глаз. И человек прикладывает массу усилий, чтобы переплыть реку жизни, старается, прикладывает усилия, но в итоге он просто плывет по заданному течению.

26 марта

Четверо одноклассников. Все в одинаковых условиях, одного темперамента, все мечтают стать известными актерами, все добросовестные, порядочные люди, никогда не придающие друг друга, уважающие окружающих. Один будет прикладывать усилия и реализует свою мечту, второй не будет прикладывать столько усилий, сколько первый, но все равно добьется того, чего хочет, третий будет прикладывать усилия, равные первому, и не добьется успеха, и четвертый не будет прикладывать усилия и ничего не добьется.

3 апреля

Мне кажется, что я влюблен. И почему-то не в Дину, а в Наташу. Надеюсь, что Дина это не прочтет. А если прочтет, то, Дина, прости меня, тебе давно пора от меня уйти. Не представляю, что тебя еще держит со мной?

Наташа совсем другая, с ней мне кажется, что всё не так плохо. Хотя и с Диной в начале были такие же ощущения.

Разве можно доверять одним ощущениям? Только ощущения — это всё, что у меня есть.

Мать хочет отвести меня к психиатру, боится, что у меня депрессия. Откуда у меня может быть депрессия? Я в порядке. Не хуже среднестатистического человека.

Надо сказать Наташе, что я ее люблю, там решим, что делать дальше.

Страхов захлопнул блокнот и бросил его на заднее сидение, затем схватил пачку сигарет и замявшись на мгновение швырнул ее точку в мусорные баки, стоящие около подъезда. Все его лицо покраснело, на лбу вздулась вена и выступил пот. Он выпил таблетку и помчался в школу, чтобы немедленно поговорить с Наташей.

Когда Страхов пришел в кабинет Смысловой, она увлеченно беседовала со своей коллегой.

— Я поняла, что занимаюсь этим, не потому что хочу кого-то учить, и не потому что я люблю эти предметы, и не потому что хочу изменить систему образования. Не это главное. Я хочу, чтобы хотя бы некоторые дети, которые испытывают гнев, боль, страх, обиду, знали, куда можно прийти за поддержкой и принятием.

— Вот ты фантазерка, конечно, — добродушно сказала коллега и забрав стопку тетрадей, вышла из кабинета, оставив их наедине.

Страхов закрыл дверь на ключ, и Наташа почувствовала, что разговор обещает быть тяжелым. Она в недоумении посмотрела на Женю и хотела было его поцеловать, но выражение его лица, мрачное и грозное, остановило ее.

— Наташа, — начал он, — я читал дневник Вовы.

Она вздрогнула, поднялась с места, желая найти себе дело, и, увидев учебники, забытые учениками на последней парте, стала укладывать их в шкаф.

— Он вёл дневник? — с притворной легкостью, стараясь скрыть тревогу, спросила она.

— Наташа, — настойчиво говорил Страхов, — что у вас с ним было?

— О чем ты? — удивленно переспросила она и закрылась дверцей шкафа от Жени.

— Наташа, последняя запись здесь о том, что идет к тебе во всем признаваться.

— Это допрос? — насмешливым тоном спросила Наташа.

— Наташа, — грозно прошипел Женя.

— Да! — не выдержала она и, стукнув дверцей шкафа, сказала, — он пришёл вечером три недели назад, сказал, что ищет тебя. Но ты был на работе в то время.

— А дальше?

— Ничего, — нервно проговорила она, — сказал, что влюблен в меня, что ему кажется, что я тоже к нему неравнодушна.

— Что ты ответила? — сквозь