немного отдохнуть от продолжительной качки.

Начинался прилив, и я без малейших опасений привязал катер к тяжелому валуну, омываемому ослабленными волнами. Разогнав вездесущих крабов и прочую живность, ищущую пропитание в прибрежной полосе, мы расположились в плотной тени дерева с густой кроной, с которой свисали полуметровые плоские стручки шириной в три пальца. Едва мы успели выложить на подстилку продукты, как нас атаковали многочисленные насекомые. В большинстве своем это были разномастные мухи и осы. Отгоняя их туго свернутым листом бумаги, мы кое-как съели по бутерброду с сыром, по соленому огурцу и запили водой, уже успевшей немного нагреться под брезентом, хотя весь путь Мария неустанно поливала его водой.

Мария собрала в единый комок оставшиеся после обеда бумажки и полиэтиленовые кульки и подожгла, чтобы не оставлять после себя мусора. Окунувшись в море, мы сразу же двинулись дальше, хотя изрядно устали. Лицо и руки Марии, да и мои тоже, заметно обгорели на солнце, но укрыться было негде, нужно было двигаться вперед, чтобы успеть до вечера вернуться в знакомую лагуну.

— Марийка, прикрой чем-нибудь руки и отвернись от солнца. Ты обгорела.

— Да, я чувствую. Сбавь ход на минуточку — возьму солнцезащитный крем.

Я сбросил газ. Приподняв брезент, Мария достала из рюкзака тюбик крема, смазала лицо и руки и протянула мне.

— Ты тоже намажься, легче будет. Каюсь — забыла приобрести противосолнечные перчатки и специальные наносники. Они к очкам крепятся, чтобы нос не обгорал. Такие в магазине туристического снаряжения продаются.

Крем немного уменьшил жжение, но все равно руки и лицо, особенно нос, горели, как в огне. Я подумывал о длительном привале, с ночевкой, однако, глядя, как мужественно переносит все невзгоды Мария, постеснялся высказать такое предложение. Но если бы это сделала она, согласился бы незамедлительно, якобы делая уступку женщине.

Прилив гнал катер к берегу, с которого на нас угрюмо смотрели крутые скалы, среди которых кое-где желтели небольшие пляжики. На уступах сидели серые птицы, зорко высматривая в воде рыбу, моллюсков и ракообразных. Обнаружив добычу, они срывались со скал и стремительно пикировали в синеву океана. Те из них, которым сопутствовала удача, выскакивали из воды и, тяжело маша крыльями, поднимались и, усевшись на скалу, тут же расправлялись с охотничьими трофеями.

По мере продвижения на запад береговые скалы становились все ниже и все более полого уходили в море. Прибрежные утесы встречались все реже, и я решил идти ближе к берегу, где течение было менее стремительным.

Внезапно послышался резкий звук удара. Катер потерял ход и закачался на волнах, как щепка. Я прибавил газ, но мотор только беспомощно зажужжал. Выключив зажигание, я замер в каком-то ступоре.

— В чем дело? — удивленно спросила Мария.

— У нас, Марийка, проблемы… Мотор не работает, — угрюмо ответил я.

— Боже! Что же делать? Что теперь будет, Артем?!

На ее лице я увидел страх, животный ужас. Схватив меня за руку, она пролепетала:

— Что будем делать?.. Неужели нет выхода?

— Подожди, не паникуй. Безвыходных ситуаций не бывает. Сейчас подойдем к берегу на веслах — там посмотрим.

Выпрыгнув на берег, я пришвартовал катер к островерхому камню. Мария последовала за мной. Подтянув к берегу корму, я поднял и осмотрел винт. Одна из лопастей была слегка выщерблена вследствие удара о камень. Он легко проворачивался на валу, никак не фиксируясь. Как видно, была срезана шпонка. «Если сам вал и втулка не повреждены, то не беда, — подумал я. — Запасные шпонки я прихватил. Даже запасной винт у нас есть. Так что лишь бы вал не пришел в негодность.»

Было жарко, как в доменной печи. От яростного зноя, казалось, трескались камни. И мне пришлось работать на самом солнцепеке, когда огненное светило жгло в самое темя.

Освободив винт, я легко снял его с вала и осмотрел шпоночные пазы. Шпонка, изготовленная из более мягкого металла, чем вал и винт, была как бритвой срезана. Слава Богу, пазы не пострадали, но из них нужно было выбить остатки шпонки.

Мария отчаянно волновалась и беспорядочно суетилась около меня.

— Артем, а ты сможешь починить?! — спросила она, ломая руки.

— Надеюсь! Если ты не будешь мне досаждать идиотскими вопросами! — рявкнул я в ответ, о чем тут же пожалел.

До этого я никогда на нее не кричал, и сейчас мы испуганно смотрели друг на друга.

— Прости, Марийка, ради Бога. Просто я, как и ты, ужасно нервничаю, и меня раздражает абсолютно все, даже краб, который вертится вон у того жмута водорослей. А тут еще эта несносная жара. Пожалуйста, успокойся. Посиди в тени этого куста.

Ни слова не сказав в ответ, она послушно ушла в тень, но по ее походке чувствовалось, что ее угнетала горькая обида.

Переведя дыхание, я принялся за работу. В сумке с инструментами нашелся подходящий бородок. Вооружившись молотком, я занялся освобождением пазов. Работа сама по себе была не трудной, но адская жара осложняла ее до предела. Пот с меня лил в три ручья, и вся одежда отяжелела от него. Окунание в море ненадолго прохлаждало, но потом снова приходилось окунаться.

Освободив шпоночные пазы, я сделал пятнадцатиминутный перерыв. Потом принялся прилаживать винт. Мне никак не удавалось совместить пазы на валу и винте, но упорство, в конце концов, дало результат. Пазы были совмещены, и я вогнал в них новую шпонку. Винт надежно сидел на валу, и я спокойно завершил сборку.

Отвязав катер, я впрыгнул в него, опустил винт в воду и дрожащей рукой нажал кнопку стартера. Мотор ожил, и я попробовал включить передачу на малых оборотах. Винт вспенил воду за кормой, и катер двинулся вдоль пляжа. Я тут же подошел к берегу и заглушил мотор, чтобы подобрать Марию, которая уже стояла у самой полосы прибоя.

— Артем, ты просто гений! Золотые руки! — выкрикнула она, взобравшись на борт, и крепко меня поцеловала. — Честно говоря, я думала, что ты не справишься, и нам придется добираться до шлюза пешком через этот лес и горы.

— Спасибо, Марийка, что оценила меня так высоко. Бога ради, прости меня за несдержанность, — сказал я в ответ и дал газ, максимально позволительный в условиях столь высоких волн. — Обещаю, что впредь это не повторится.

Мария улыбнулась.

— Я все понимаю. Мы были в состоянии стресса, вот и вели себя бездумно. Только не давай опрометчивых обещаний — всякое может случиться. Мы же люди, а не механизмы.

— Вон какая ты буквоедка. Согласен. Скажу иначе: постараюсь впредь быть более сдержанным.

Встречный ветер охлаждал, но солнце обжигало открытые части тела. Это было