Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так шли мы минут двадцать. Неожиданно Мария соскочила с сиденья и, удерживаясь за арматуру спинки, перегнулась через борт и наклонила голову. Волны почти касались кончика ее носа. Сбавив ход, я увидел, как она корчится в рвотных спазмах. Ее настолько сильно тошнило, что она не могла поднять голову.
— Марийка… тебе плохо?
— Плохо… Артем…
— Успокойся, я поворачиваю обратно! — сказал я, закладывая крутой вираж.
— Не-е-ет! — простонала она, сцепив зубы. — Не поворачивай! Подойди лучше к берегу… передохнем и пойдем дальше…
Я подсознательно повиновался ее мужественному требованию. Но к отвесным скалам подойти было невозможно. А Мария продолжала страдать от ужасного приступа морской болезни. Казалось, вот-вот она потеряет сознание. Меня самого начало поташнивать, и с каждой минутой все сильнее. Один из моих родственников, летчик по профессии, когда-то дал мне мудрый совет: при укачивании глубоко дышать. Я попробовал, и тошнота отступила.
— Марийка, ты глубоко дыши, слышишь? Вот так: раз-два… раз-два… раз-два…
Она послушалась, и через несколько минут бледность начала уходить с ее лица. Она улыбнулась.
— Что смотришь? Давай вперед! No pasaran! — сказала Мария, едва шевеля губами. На них засветилась теплая улыбка, и все вокруг озарилось ее лучезарным сиянием.
— Venceremos! — поддержал я ее и чуть прибавил скорость.
За ближайшим отрогом показалась желтая полоса пляжа, и я, ничуть не колеблясь, взял на нее курс.
Нос катера мягко вышел на песок, влажный после прилива. Я поднял винт и принялся вытаскивать груженый катер, как мог, на пологий берег, не обращая внимания на суетящихся вокруг нас птиц, крабов и проворных зверьков, которых я из-за схожести назвал выдрами. Мария с трудом выбралась на берег и бессильно рухнула на голый песок в густой тени раскидистого дерева, к стволу которого я привязал нейлоновый канат, прикрепленный другим концом к рыму нашего катера.
Солнце уже успело горячо нагреть песок, и я обулся в кроссовки.
— Пить… пить хочу, — сказала Мария.
Из-под брезента, которым мы не так давно накрыли нашу походную поклажу, я достал двухлитровую полиэтиленовую бутыль и протянул ей. Вода еще хранила прохладу нашей бурной реки, и Мария с жадностью поглотила более четверти содержимого баклаги, после чего я также сделал несколько глотков.
Время было подумать о еде, так как мы вышли около четырех утра по елизаровскому времени. В такую рань есть не хотелось, и мы ограничились лишь парой стаканов крепкого чая из термоса да бутербродами с сыром.
— Марийка, время завтракать. Как ты смотришь на такое предложение?
— Что ты, упаси Бог! Меня так мутит, что о еде и подумать страшно. Да, совсем забыла! Я же взяла с собой белласпон, средство от укачивания! В аптеке мне сказали, что он действует быстрее, чем другие подобные лекарства.
Пошарив по карманам куртки, она достала таблетки и проглотила сразу две, запив изрядной порцией воды.
— Почему ты его перед выходом не приняла?
— Понадеялась на то, что все будет в порядке. Да и забыла, если честно сказать. Теперь немного полежу.
Она повалилась на песок и закрыла глаза.
— Полежишь, отойдешь немножко, и аппетит появится, — сказал я, в то время как сам и мысли о еде не допускал.
— Нет, Артем. Особо разлеживаться я не буду. Нам нужно дальше двигаться, чтобы засветло в лагерь вернуться. И спасибо тебе за совет — глубокое дыхание помогает.
— Вернемся ли мы в лагерь засветло — это большой вопрос. Ведь нам по-прежнему не известно, остров это или континент. А если остров, то как далеко он простирается на север. Если станет ясно, что до захода солнца нам не дойти до лагуны, придется устраиваться на ночлег.
— А если мы к тому времени не найдем подходящего места, чтобы причалить, тогда как? Возвращаться назад? К этому пляжу, скажем?
— Не исключено. Эту часть берега мы кое-как обследовали и на карту нанесли. Не ночевать же в океане.
Мария молчала. Я сидел, чертя на песке палочкой геометрические фигуры. Жара все усиливалась, и мне захотелось окунуться в море. Подойдя к катеру, я увидел, что вода несколько отступила от берега. Катер на две трети оказался на суше, и сдвинуть его обратно в воду мне оказалось не под силу. Вот это да! Надо же быть таким олухом — забыть об отливе! Отвязав от дерева причальный канат, я пытался приподнять нос катера, но тяжесть более полутонны была мне явно не по силам.
Увидев мои потуги, Мария, забыв о недавнем приступе морской болезни, подбежала ко мне и принялась изо всех сил помогать, но тщетно.
— Да-а-а, застряли мы, Марийка, из-за моей неосмотрительности. А до следующего прилива около половины местных суток — часов пятнадцать, наверное.
— Ну, придется ждать, — неунывающим тоном сказала она.
— А там вечер, выходить в океан опасно, придется ночевать. Автоматически застреваем еще на восемнадцать часов… Всего на целые сутки…
Мария отерла с лица обильный пот и грустно улыбнулась.
— Значит, так было зачем-то Богу угодно. Ничего, еда есть, палатка тоже. Разведем костры и сяк-так переночуем. Лишь бы гроза не случилась.
В безнадежности я побрел было в тень, но Мария внезапно окликнула меня:
— Артем! По-моему, волнение усилилось!
— Ну и что?
— А то, что мы можем попытаться столкнуть катер на гребне волны.
— Попробуем. Давай! — обрадовался я хоть какой-то мизерной надежде.
Набежала волна, но наших усилий оказалось недостаточно.
— Ничего не выходит, — сказал я.
— Погоди, будем пытаться еще. Ну, давай!
Подхваченный волной, катер немного приподнялся и снова осел на песок.
— Смотри, какая высокая катит. Возможно, это наш шанс. Ну, приготовились! Раз-два, взяли! — скомандовала Мария.
Мы натужились изо всех сил и немного сдвинули засевший катер.
— Уже легче, — приободрил я не столько Марию, сколько себя. — Ну, еще разок! Давай! — крикнул я, когда накатила новая волна.
На волне катер чуть приподнялся, и мы, надрываясь, подтолкнули его. Волна отхлынула, и наше судно закачалось на воде.
— Ура-а-а! — закричал я, радуясь, как ребенок. — Победа!
Мы оттолкнули катер подальше от берега. Вскочив в него, я втащил Марию и, опустив винт, нажал кнопку стартера. Мотор отозвался глухим бормотанием, и оно показалось мне благозвучнее любой музыки, даже самой гениальной. Я включил передачу, и винт с ревом вгрызся в воду.
Отойдя на несколько десятков метров, мы
