Несмотря на предупреждения о тумане и предложение диспетчеров приземлиться в Москве или Минске, польские пилоты решили пойти на посадку. В условиях плохой видимости самолет задел крылом за деревья и рухнул на землю, не дотянув до взлетно-посадочной полосы 500 м.

Погибли 8 членов экипажа и 88 пассажиров – вся польская делегация, включая президента Республики Польша Леха Качиньского и его супругу Марию, руководителей вооруженных сил, включая главу генштаба, оперативного командующего, командующих сухопутными силами, ВВС, ВМС, войсками спецназначения. Добавим сюда чиновников рангом пониже, священнослужителей, ученых, общественных деятелей и ветеранов.

В качестве вероятных причин катастрофы назывались три версии: погода, человеческий фактор, техническая неисправность. Последняя версия выглядела очень невыгодной для российской стороны, поскольку совсем недавно лайнер прошел капитальный ремонт на авиазаводе в Самаре. Учитывая не слишком высокую репутацию отечественных самолетов и общую панораму российско-польских отношений, на фоне которых разыгралась эта трагедия, подтверждение факта технической неисправности могло навлечь на нашу страну шквал самых разнообразных обвинений, в т. ч. и политического характера.

Учитывая обстоятельства случившегося, высказываются предположения, что неоправданный риск, на который пошли пилоты, пытаясь посадить самолет в условиях тумана, мог объясняться воздействием на них «внешней силы», под которой подразумевают польского президента. Вспоминают, что во время российско-грузинского конфликта отправившийся на Кавказ со срочным визитом пан Качиньский настаивал на посадке в Тбилиси, а не в Баку, но натолкнулся на отказ пилота, не ставшего выполнять рискованное распоряжение.

Упоминание о российско-грузинском конфликте наводит на воспоминание об еще одном эпизоде. В транслированном по грузинскому телеканалу «Имеди» скандальном репортаже о вымышленном российском вторжении в Грузию сообщалось и о гибели президента Качиньского, чей самолет якобы был сбит российской ракетой. Сегодня такой розыгрыш грузинских «друзей» Польши воспринимается гораздо хуже, чем просто глупая шутка.

Однако больше всего потрясают в случившейся 10 апреля авиакатастрофе не такие вот совпадения и даже не количество погибших, относящихся к тем, кого не без оснований называли «элитой нации», а само место трагедии и своеобразие политической биографии самой известной ее жертвы.

Лех Качиньский

И без недавней авиакатастрофы название «Катынь» было наполнено для поляков таким мрачным смыслом, что казалось невозможным добавить к нему еще черной краски…

Первая Катыньская трагедия началась в сентябре 1939 г., когда многие солдаты и офицеры разгромленных германским вермахтом польских частей предпочли сдаться или были захвачены частями наступавшей с востока Красной армией. Тех из них, кто представлял потенциальную опасность для советской власти (в первую очередь офицеры), распределили по нескольким лагерям на территории не только РСФСР, но также Украины и Белоруссии.

5 марта 1940 г. вопрос об их дальнейшей судьбе обсуждался на Политбюро, в результате чего на свет появилось решение: «Дела… рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания – расстрела. Рассмотрение дела провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения».

По данным, указанным в 1959 г. в записке председателя КГБ Шелепина, всего было расстреляно 21 857 человек; из них в Катыни – 4421 человек, в Харькове – 3820 человек, в Калинине – 6311 человек и еще 7305 человек в лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии.

Как видим, убивали поляков не только в Катыни, но именно это название стало известно всему миру, когда оккупировавшие Смоленскую область фашисты обнаружили массовые захоронения тех, кто, по справедливости, мог бы считаться и их врагами. Создав международную комиссию (укомплектованную главным образом представителями подконтрольных Германии стран), они, разумеется, не преминули использовать факт чудовищной расправы для того, чтобы рассорить СССР с находившимся в Лондоне польским эмигрантским правительством. И определенных успехов добились.

Похороны Леха Качиньского и других погибших в авиакатастрофе под Смоленском

Глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский выступил с серией резких заявлений, но 5 июля 1943 г. погиб в авиакатастрофе над Гибралтаром, точные причины которой так и остались невыясненными.

В 1943–1944 гг. на Смоленщине работала советская комиссия, возложившая ответственность за уничтожение поляков на немцев, но на Западе ее выводам никто не поверил. Правда, в послевоенное время больную тему Катыни не поднимали ни в России, ни в Польше, и только в 1990 г. дошло до официальных признаний: 13 апреля 1990 г. было опубликовано заявление ТАСС, гласившее: «Выявленные архивные материалы в своей совокупности позволяют сделать вывод о непосредственной ответственности за злодеяния в катынском лесу Берии, Меркулова и их подручных.

Советская сторона, выражая сожаление в связи с Катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма».

Вслед за тем Главная военная прокуратура СССР возбудила уголовное дело по статье «Превышение власти, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств». Официально о его закрытии было объявлено в 2004 г., причем из 183 томов дела польской стороне было передано 67, так как остальные 116, по словам военного прокурора, содержали государственную тайну.

Для Леха Качиньского вопрос о том, кто виноват в Катынской трагедии, никогда не стоял… Правда, сегодня звучат голоса, будто его поездка в Катынь должна была стать первым шагом к сближению, но согласиться с этим довольно непросто. Церемония памяти жертв Катыни прошла еще 7 апреля с участием Владимира Путина и Дональда Туска (которые снова встретились через два дня возле обломков самолета). Качиньский же прилетал 10-го формально с «частным визитом», причем в предстоящих церемониях участие российских представителей не предусматривалось. Перед самым вылетом он тщательно работал над речью, которую собирался произнести в Катыни, и остается только догадываться, на чем именно президент собирался сделать упор – на покаянии со стороны России или на необходимости примирения двух наций.

Случившаяся трагедия расставила в историческом споре собственные акценты.

Искреннее сочувствие, выраженное полякам как со стороны российских руководителей, так и со стороны простых граждан, высокая степень «прозрачности» при расследовании причин авиакатастрофы и предварительные данные о самих этих причинах, подводят к достаточно очевидным выводам о непродуктивности попыток делать исторические споры инструментом текущей политики.