Я не знаю, кого благодарить, что нам с архимагом опять сказочно повезло. Даже страшно подумать, что случилось бы, найди Лиенну Каспер.

— То есть вы прошли всю дорогу, не приходя в себя? — уточняет архимаг. — И очнулись уже здесь, где поняли, что смерть неминуема?

— Я хотела ее обмануть, экспериментировала с травами.

— У вас бы не получилось, — убежденно говорю я и осекаюсь.

Это я видела, что все попытки Лиенны спастись оказались тщетными в прошлом. Ей же неоткуда это знать.

– Думаю, нет, — лукаво улыбается она.

— Но, поскольку вы не теряете надежды приподнять завесу тайны над происхождением Алессы, у нас есть только один выход, — поджимает губы архимаг. — Вам же это очевидно? Вы можете сколько угодно отрицать свои замыслы, но я готов поставить на кон… да хотя бы пост архимага и поспорить с вами, что вы уже сейчас обдумываете, стоит ли рискнуть еще раз и донести информацию до Каспера. Возможно, даже расплатившись своей жизнью. Мне кажется, правда, что свою жизнь вы цените достаточно высоко, поэтому я до сих пор не устранил вас как очевидную угрозу.

– Вы меня убьете? — она чуть приподнимает бровь, с кончиков ее пальцев срываются алые искры, они за считанные мгновения прожигают дыры на столешнице.

— Оставьте это, — архимаг одним движением смахивает искры на пол. — У меня есть иное предложение.

Я испуганно смотрю, ожидая, что сейчас доски вспыхнут, но вздыхаю с облегчением: мастер Гвеллан заморозил их одним своим взглядом, и они падают словно снежинки, мелодично звеня, будто вторят каждому слову архимага:

— Вы поклянетесь в течение года никому не рассказывать о сущности Алессы и сейчас же отправитесь в приграничный город Раинли, где поступите в ведение главы Тайной канцелярии, Риениуса Тарприуса. Он нуждается в таких подчиненных.

Мастер Гвеллан отрывает одну половину пергамента, на краю которого различимо обращение «Риениус», отдает эту часть Лиенне, а вторая половина будто растворяется в воздухе.

После произнесенных клятв и короткого прощания мы с архимагом выходим на освещенную заходящим солнцем лужайку, и я спрашиваю:

— Вы не слишком добры к той, которая пыталась убить вашего друга и в общем не вызывает никакой симпатии?

Он усмехается:

— Источник учит нас милосердию и давать оступившимся шанс загладить вину, если верить епископу. Если же они оступились вторично, наказание неизбежно и оправданно…

— Но нам не нужно вторичное преступление, в течение года. Вы же сами потребовали с нее клятву, которую невозможно обойти.

— А кто сказал, что я считаю ее главным преступлением попытку рассказать о тебе? — фыркает он. — А за остальные она расплатится сполна, если возьмется за старое. Риениус жесток и безжалостен по отношению к своим подчиненным, особенно если они пытаются его обмануть. А о ее склонностях я его предупредил.

— И вы думаете, что она рано или поздно преступит черту?

— Надеюсь, если честно. Даже расстроюсь, если этого не произойдет, но, возможно, она изменит своим привычкам.

Мы добираемся до дома уже в сумерках, мне кажется, я вот-вот вывалюсь из седла. Но так явно проявлять свою слабость перед мастером Гвелланом мне решительно не хочется. Может быть, в немощных субтильных женщинах и есть свое очарование, но себя я к таким не причисляю. С раннего детства.

— Ты что-то загрустила, Алесса.

Надо же, а он заметил. Я опираюсь ладонью о дверной проем: вокруг нас кружат светящиеся звездочки, пирамиды, розы… даже крошечные лошадки. Что, решили развеселить меня, мастер Гвеллан?

— А у меня когда-нибудь так выйдет? — когда хочешь что-то скрыть, всегда говоришь о второстепенном…

— Выйдет, если постараешься, — беспечно откликается он. — Иди к себе. Возьмешь в шкафу оранжевый флакон, выльешь его в воду. Это снимет усталость. Если, конечно, готова заниматься уже завтра.

— Благодарю, — наверное, мне и вправду пора идти, но я медлю. Мысли о матери Алессы все еще не дают мне покоя.

— Алесса… — и он отчего-то не торопится отослать меня. — Не стоит горевать из-за нее.

— Я и не собиралась, она же не моя мать, — возможно, я отвечаю слишком резко, и он чувствует ложь.

— Как бы то ни было, никогда не жалей о прощении. Да, Лиенна его не заслуживает. Но прощение — это дар, который прощающий приносит, скорее, себе, чем другому, так что…

Я склоняю голову и проскальзываю мимо архимага. "По крайней мере, — твержу я себе, — моя настоящая мать не воровка! А отец… пусть и не великий и не такой уж приметный человек, но они оба — порядочные люди". И все же… Отвратительно, это отвратительно! Ни в одном из миров — ни в одном! — мне не досталось любящей матери. Которой просто была бы дорога я, сама по себе. Как будто я в чем-то провинилась! Дома матушка не раз намекала, что не соберись я появиться на свет, она бы тысячу раз подумала, прежде чем выходить замуж за моего папашу. Там Алесса Лиатрис испоганила только одну жизнь, ну, быть может, две, если принять во внимание моего отца. А здесь… да, здесь мне по силам перевернуть судьбу целого королевства. И я бы предпочла этого не делать. Вот честно.

* * * *

А наутро я вновь бодра и свежа, по крайней мере, старательно делаю вид, что это действительно так. Какое дело мастеру Гвеллану до моих душевных страданий? Усаживаюсь за широкий дубовый стол в его кабинете, складываю руки перед собой. Я старательная ученица, ведь так? Только вот ничегошеньки не знаю. Но ведь в первую ночь в замке у меня получилось скатать на ладони светящийся шарик? Или привиделось? А цветы альвендира, которые распустились, едва у меня вышла моя самая первая руна? Выходит, я все же и сама на что-то способна. Или нет?

— И что мы будем делать?

А он не отвечает, разглядывает меня, подперев пальцами висок.

— В Школе Жемчужной розы меня ведь учили чему-то? Чему?

— Какая разница, если ты ничего не помнишь… вернее, не можешь помнить?

— Ну, в своих вещах я нашла даже костюм для боевой магии…

— Брось, — он презрительно усмехается, не скрывая своего отношения к магическому образованию в закрытой школе. — Магов рождается не так уж и много. Отслеживать их судьбу с раннего детства — одна из моих обязанностей. Конечно, не считая таких "потеряшек", как Алесса Коэн. Но и они рано или поздно обретают дом. Если Дар проявляет себя рано и выражен достаточно ярко, ты никогда не попадешь в общую школу для магов. А если такое и произойдет, то проучишься там от силы год или два.

— А… что потом?

— Ученичество. Жизнь в доме и под надзором мастера. Целители, травники, боевые маги, предсказатели, творцы иллюзий, зельевары… для них магия в будущем станет ремеслом и единственным смыслом жизни. Как это было и со мной.