любовным похождениям, унаследованной от их матери, мадам Франсуазы-Роберты де ла Бурдезьер. Дама славилась своей красотой и служила фрейлиной последовательно при Екатерине Медичи, Марии Стюарт и Луизе Лотарингской, супруге короля Генриха III. Такое положение при дворе обеспечило ее возможностью усладить интимную жизнь короля Франциска I, папы Клемента VI и императора Карла V.

После многих бурных любовных приключений Франсуаза д’Эстре сбежала от мужа к маркизу д’Аллегру[42], на десять лет моложе ее, без малейшего сожаления оставив в домашнем очаге семерых детей, хотя существовали сильные подозрения в том, что отцом всех является именно Антуан д’Эстре. Габриэли было о ту пору десять лет, ее воспитанием занялась тетка со стороны матери, маркиза де Сурди. Габриэль была потрясающе красива, идеал того времени: блондинка с огромными голубыми глазами, белоснежной кожей и изящной фигуркой. Девушка рано поняла силу своих чар над мужчинами и, по слухам, после нескольких любовных приключений (злые языки даже уверяли, что ее девственность была продана теткой за приличные деньги) обзавелась постоянным любовником, Роже де Бельгардом, Великим конюшим и близким другом короля Генриха IV.

Молодой человек как-то имел неосторожность похвастаться перед ним достоинствами своей возлюбленной. Генрих пожелал лично удостовериться в правдивости этого описания – и был насмерть сражен красотой юной чаровницы. Он безумно влюбился в девушку, но та отнеслась к этому поклоннику с полным безразличием, окрашенным неприкрытым легким оттенком презрения: Генрих был более чем на двадцать лет старше ее, никогда не мылся, любил блюда с чесноком и вообще не выдерживал никакого сравнения с молодым и красивым Бельгардом. Девица прямо заявила пожилому воздыхателю:

– Не предавайтесь напрасным хлопотам, я никогда не смогу полюбить вас, ибо сердце мое отдано другому!

Но родственники Габриэль заметили какое, впечатление она произвела на короля, и быстро подсчитали те выгоды, которые могла извлечь Габриэль из этой связи для своей семьи. Отец, тетка с мужем и все прочие так насели на девушку, что она сдалась и уступила Генриху. Естественно, сделала она это с большой неохотой и продолжала оставаться любовницей де Бельгарда, которого такое положение вещей вполне устраивало. Отец Габриэли вскоре был назначен комендантом города Нуайон, а брат получил епископство. Не остались внакладе и прочие родственники. Но тут возникло серьезное осложнение: иметь любовника, будь то сам король, не возбранялось замужней даме, но было совершенно неприлично для девицы. Дабы прикрыть всем известный грех, Габриэль выдали замуж за вдовца, родовитого дворянина Николя де Лианкура, за которым закрепилась бесславная репутация полного импотента. Король же выделил Антуану д’Эстре пятьдесят тысяч экю на приданое дочери, «принимая во внимание те услуги, которые каждодневно оказывают ему сеньор д’Эстре и его близкие». В апреле 1592 года в соборе города Нуайон Габриэль обвенчали с де Лианкуром. Затем король явился в замок молодожена, чтобы провести медовый месяц с его женой, выплатив ему в качестве возмещения убытков восемь тысяч экю.

Не следует забывать, что шла война и король постоянно перемещался по разным военным лагерям, засыпая свою возлюбленную письмами, в которых умолял приехать к нему:

«Гордитесь тем, что победили меня, меня, которого никто никогда не побеждал, кроме вас… Сейчас полдень, но у меня еще нет известий от вас. Сие совсем далеко от той уверенности, какую внушили мне ваши слова, что я увижу вас ночью…Когда же, дорогая, вы научитесь держать свое слово?»

Никакого ответа на эти письма не было, и такое поведение возлюбленной только распаляло страсть короля. Габриэль, можно сказать, вила из него веревки, не порывая своей связи с де Бельгардом. Говорили, что несколько раз любовникам чудом удавалось избежать того, чтобы король застал их вместе в постели. Видя, сколь велика ее власть над королем, семейство призадумалось над тем, как бы заставить Генриха IV жениться на Габриэль. Но для этого прежде всего требовалось расторгнуть брак короля с проживавшей в изгнании королевой Марго, что мог сделать только папа римский.

Тем временем в июне 1594 года Габриэль родила сына, нареченного Цезарем, далее последовало рождение дочери Катрин и еще одного сына Александра. Но Генрих был протестантом, и для полной законности расторжения ему необходимо было перейти в лоно католической церкви. Предполагается, что именно Габриэль сыграла решающую роль в обращении короля и убедила его, что «Париж стоит обедни». Это произошло в начале 1594 года.

Но Габриэль также официально была связана узами брака, а потому был затеян постыдный бракоразводный процесс с сеньором де Лианкуром. На суде Габриэль заявила, что пошла под венец с ним по принуждению отца, ее супруг, сеньор де Лианкур, имевший в первом браке детей, был вынужден в подробностях прилюдно рассказать, как лишился возможности исполнять свои супружеские обязанности, упав с лошади. Брак аннулировали, а Габриэль в качестве возмещения Генрих пожаловал титул графини де Монсо вместе с великолепным замком, окруженным обширными землями.

Похоже, Генрих совершенно ослеп от этой любви. Такое безумие совершенно не устраивало его окружение, тщетно пытавшееся внушить королю, что подобная неразумная связь вредит ему в глазах подданных. Они открыли ему глаза на связь Габриэль с де Бельгардом, но король всего-навсего заставил своего конюшего жениться на некой Анне де Бюэль, решив, что брак остепенит молодого человека. Король осыпал любовницу подарками и драгоценностями, в частности, выкупил у вдовы короля Генриха III несказанной красоты жемчуга, описание великолепия которых приводит в изумление даже в наши дни. Все это вызывало сильнейшее возмущение у населения, страдавшего от тягот бесконечных войн. Казалось, ничто не может омрачить в глазах короля образ его прекрасной возлюбленной и ослабить ее власть над ним:

«Милая моя любовь, через два часа после приезда гонца с этой запиской вы увидите всадника, который вас очень любит и носит титул короля Франции и Наварры, титул, безусловно, почетный, но очень тягостный. Титул вашего подданного намного приятнее. Все три титула вместе хороши, что бы там ни говорили, но я решил не уступать их никому…»

Когда король торжественно въехал в Париж, на расстоянии нескольких шагов позади него двигались носилки, окруженные отрядом лучников. В них расположилась сияющая улыбкой женщина в черном атласном корсаже, расшитом узором из гагата, а «роскошная белая юбка была так покрыта жемчугами и драгоценными камнями, что они затмевали свет факелов». Габриэль пребывала в расцвете своей красоты. По воспоминаниям мадмуазель де Гиз, которая терпеть не могла фаворитку, «кожа ее лица была гладкой и прозрачной, подобно жемчужине чистой воды, прелестью и благородством которой она обладала. Губы ее были цвета красного рубина, глаза – небесной голубизны, столь сияющие, что было трудно установить, взяли ли