считался одним из лучших в Европе того времени. Там посетители наслаждались утонченной поэзией, истинно французской элегантностью и прекрасной кухней. Именно там впервые в Англии было распито шампанское.

Эта беззаботная жизнь Гортензии продолжалась даже после смерти Карла в 1685 году, на правах родственницы супруги Иакова II, но прекратилась с низложением этого короля и воцарением Вильгельма III Оранского. Тот, как истинный протестант, подобных вольностей не терпел. Положение Гортензии стало незавидным: денег не было, муж требовал ее выдачи, но, согласно английским законам, она не могла покинуть страну, не расплатившись с долгами. Красота Гортензии померкла, она перебивалась кое-как в скромном домике в Челси и страшно пила, причем с любимого ею белого вина перешла на крепкие напитки. Беглая герцогиня скончалась в возрасте всего 53 лет, причем современники не исключали самоубийства. Кредиторы немедленно арестовали ее жалкое имущество, включая труп самой должницы. Герцогу де Мазарини пришлось приложить немалые усилия, чтобы вернуть бренные останки жены во Францию.

Судьба Луизы де Керуаль сложилась более благополучно. На смертном одре Карл II уже коченеющими губами пробормотал брату:

– Позаботься о герцогине Портсмутской…

Так что и при Иакове II бывшая фаворитка наслаждалась преимуществами своего положения. Однако после побега свергнутого короля ей также пришлось уехать во Францию, а роскошная обстановка ее покоев во дворце погибла во время одного из пожаров. На родине ее до самой кончины финансово поддерживал за верную службу король Людовик ХIV, после его кончины – преемник регент. В 1714 году со смертью королевы Анны династия Стюартов пресеклась по мужской линии, но возобновилась по женской в лице представителей немецкого дома герцогов Ганноверских[40]. На коронацию короля Георга I, видимо, с целью подчеркнуть преемственность среди разных ветвей династии, пригласили Луизу де Керуаль, герцогиню Портсмутскую, а также фавориток Иакова II и Вильгельма III графинь Кэтрин Дорчестер и Элизабет Оркни. На церемонии их усадили рядом, и графиня Дорчестер, славившаяся своим острым язычком, во всеуслышание заявила:

– Боже мой! Кто бы мог подумать, что мы, три старые проститутки, встретимся здесь!

Луиза мирно скончалась в Париже в возрасте 85 лет. По поводу ее смерти де Сент-Эвремон выдал следующее цветистое изречение: «Шелковая лента, обвивавшая талию мадмуазель де Керуаль, объединила Францию и Англию». Старость Луизы была сильно отравлена беспутным поведением сына, который вернулся в Англию, перешел в протестантскую веру, был принят в самом высшем обществе и прославился как ярый пропагандист такой чисто английской игры как регби. И он, и его внук унаследовали страсть Луизы к картам, через каковой порок пережили немало неприятностей. От их обширного потомства произошли обе жены короля Великобритании Карла III, Диана Спенсер (причем предками Дианы являются как внук Луизы де Керуаль Чарльз, так и внучка Анна) и Камилла Паркер-Боулз[41], а также бывшая супруга принца Эндрю Сара Фергюсон.

Житие королевы Катарины

Королеве Катарине в Англии довелось перенести немало тяжких испытаний, ибо парламент постоянно требовал от Карла II развода с бесплодной королевой. Ей приписывали вину во всем: и в постигшей Лондон 1665 году страшной эпидемии чумы, и, в особенности, в разразившемся в 1666 году в столице сокрушительном пожаре, уничтожившем четыре пятых всех строений, – поджог, по мнению обывателей, совершили ненавистные паписты.

Более того: в 1678 году англиканский пастор Титус Оутс (1649–1705) в попытке продвинуться по карьерной лестнице (он окончил Кембриджский университет без степени, ибо его там безо всякого смущения называли болваном) сообщил о папистском заговоре с целью убийства короля, причем основными его движущими фигурами называл лейб-доктора Катарины и секретаря Марии-Беатрисы Моденской, всячески намекая, что за все этим стоит Катарина. В конце концов этого фантазера вывели на чистую воду, но Катарине пришлось пережить немало беспокойных дней. Постепенно она стала проводить все больше времени не в Уайтхолле, а в особняке Сомерсет-хаус. Ходили слухи что король частенько заезжал туда после особенно шумных увеселений, дабы отдохнуть в полном спокойствии. Некоторое время даже пошла шутка насчет новой пассии короля – его собственной супруги.

Король Карл II скончался в 1685 году от апоплексического удара. Впоследствии при современном исследовании его останков было выявлено чрезвычайно высокое содержание в них ртути. До сих нельзя с точностью сказать, было ли это последствием его лечения от сифилиса либо увлечения алхимией (Карл, помимо всего прочего, был еще и покровителем наук) в вечной надежде найти способ превращения рядовых металлов в благородное золото. На смертном одре он принял католичество: надо полагать, в этот поступок внесли большой вклад как Луиза де Керуаль, так и нелюбимая супруга, чью твердость в вере он уважал.

Катарина очень тяжело переживала внезапный недуг, сразивший мужа. В последний день она провела несколько часов подле его ложа, стоя на коленях, пока не упала в обморок, и ее пришлось унести. Во время болезни Карла королева направила супругу письменное послание с просьбой простить ее, если она когда-либо совершила несправедливость в отношении его. Карл был изумлен:

– Ах, бедная душа! Она просит меня о прощении? Это я должен от всего сердца вымаливать у нее прощение. Сожалею, что умираю в столь неуместный момент.

После смерти супруга Катарина до 1692 года оставалась в Англии, сосуществуя в полном ладу как с католиком Иаковом II, так и с протестантом Вильгельмом III, хотя тот сильно сократил штат ее прислуги. Но ее брат Педру II все время настаивал, чтобы сестра вернулась на родину. Это произошло в 1693 году. Она отбыла на родину со свитой из 120 человек. Там ее встретили с большим почетом как ангела-хранителя, памятуя о тех преимуществах, которые принес Португалии ее брак с английским королем.

Катарина вернулась очень богатой женщиной, ибо сумела многократно увеличить личное состояние путем разумных вложений средств, не в последнюю очередь в «Ист-Индскую компанию», приносившую огромные прибыли. Поначалу вдова по английской привычке меняла место жительства, переезжая из замка в замок, но потом окончательно поселилась в красивой резиденции Бенпоста, которую приказала построить для себя. Она использовала приобретенные ею дипломатические навыки при участии в переговорах по заключению Лиссабонского и Метуэнского договоров между Португалией и Англией в 1703 году. Разгоралась длительная и кровопролитная война за Испанское наследство, охватившая не только Европу, но и ее колонии. Лиссабонский договор провозглашал вечный союз между двумя королевствами, причем Англия брала на себя обязательство оказать Португалии помощь в противостоянии с Францией и Испанией войсками и флотом, а Португалия – поддерживать Англию в этой войне. Полгода спустя в Лиссабоне было подписано дополнение к этому договору, получившее название «Договор Метуэна» – по фамилии чрезвычайного посланника Англии