В одиннадцать часов до нас стали доноситься сильные взрывы с юга. Это гитлеровцы открыли артиллерийский огонь по оставленному нами острову. Следом появились самолеты и стали бомбить его с воздуха. Да, как ни старались каратели выяснить местонахождение бригады, но отход бригады с острова проморгали. Позднее нам стало известно, что гитлеровцы обстреляли остров с бронепоезда, который стоял на Витебской железной дороге, следом выслали около полутора десятков самолетов. Поддерживаемые минометным и пулеметным огнем, около восьмисот карателей ворвались на остров, но партизан там не обнаружили. Мы часто вспоминали и о нашем острове, и о лагере в урочище Толстое. На острове вся бригада находилась почти месяц, а на мысочке в урочище наш отряд прожил с двадцатых чисел апреля до начала июня. Это по нашим меркам было очень долго.

Немного погодя окаймляющие Мшинское болото леса стали «просматривать» с воздуха «костыли». Было передано указание всем отрядам и группам замаскироваться. И разразившийся вскоре ливень с градом как раз очень помог этому – «костыли» улетели. Комиссар бригады по этому поводу глубокомысленно заметил:

– Русскому человеку на русской земле все должно помогать и способствовать!

Вскоре мы снова пустились в путь, к месту выполнения очередного задания. Уже выбрано место для диверсии – на Кольцевой дороге, участке длиною около семи километров между торфоразработками и Витебской железной дорогой. Примерно километрах в трех от Кольцевой дороги разбили лагерь. Несколько разведывательных групп направлено к дороге для наблюдения и определения наилучших подходов. Пока все идет хорошо, настроение у всех боевое, все горят желанием как можно скорее и лучше выполнить задание.

Вечером 7 августа отряды Хорева, Шамшурина, Попкова, Эрен-Прайса и наш подошли к отведенным участкам. Было решено, что подрывники будут выходить на линию попарно и расходиться во время минирования в разные стороны. Разделять участки дороги для подрыва нужно как и раньше, но с учетом того, чтобы между каждым партизаном оставался свободный участок, на котором рельсы взрываться не будут, – наученные горьким опытом, мы решили сделать это для безопасности бойцов. Метод производства взрывов прежний, то есть бикфордов шнур с капсюлями-детонаторами.

В четверть первого ночи начался фейерверк взрывов. Грохотало на всем семикилометровом участке дороги. Высоко взлетали куски рельсов, шпал, камни. Немцы, находясь в дзотах, местами открывали беглый огонь из пулеметов и винтовок, но вскоре замолкали.

После выполнения операции, дождавшись отряда Эрен-Прайса, мы отошли на юго-восток и остановились на привал. Утром Алексей Иванович, придя с совещания командного состава бригады, сообщил, что в эту ночь на Кольцевой дороге мы взорвали 785 рельсов и один небольшой мост.

В последующие дни мы, переходя с места на место, скрывались в лесах северо-западнее станции Новинка. Немцы все время пытаются нащупать наше местонахождение: для этой цели они разослали по лесу своих лазутчиков под видом сбежавших от оккупантов власовцев. Один такой агент был выловлен нашим секретом в лесу возле деревни Ракитино. При допросе установили, что он состоял в специальном карательном отряде, располагавшемся в Дружной Горке.

13 августа у нас произошла большая неприятность – Н. Тимохин заснул на посту. Командование, построив отряд, объявило, что партизан Тимохин за грубейшее нарушение дисциплины приговаривается к расстрелу. Все мы знали Тимохина только с хорошей стороны. Он участвовал во многих боевых операциях отряда, был смелым и решительным, хотя подчас проявлял несдержанность и своеволие. После объявления решения командования Тимохин, стоявший перед строем, опустился на колени и со слезами на глазах дал всем клятву, что подобного с ним больше никогда не повторится. Отряд поверил ему, и Тимохин честно держал свое слово. Незадолго до соединения с частями Красной Армии в одном из боев с карателями он погиб.

* * *

16 августа бригада снова вышла на операцию. На этот раз мы держим путь к Витебской железной дороге южнее станции Новинка. В начале десятого вечера приблизились к железной дороге и уже около двенадцати ночи начали взрывать. Все прошло благополучно, если не считать того, что во время выхода на полотно часть отрядов Хорева и Эрен-Прайса вклинились на участки других отрядов. Затем бригада отошла на северо-запад и остановилась на дневку.

Около четырех часов дня 19 августа на расположение бригады наскочил отряд карателей численностью примерно десять человек. Подпустив на близкое расстояние, наши секреты, укрывшись за камнями, обстреляли их. Среди убитых был оберлейтенант из группы карателей, находившейся в деревне Чаща. Было захвачено два пулемета, три автомата и несколько винтовок. На найденных у карателей картах был нанесен путь бригады с острова у озера Мочалище на Витебскую дорогу южнее Чолово.

Командование бригады решило перейти на наш остров у озера Мочалище. В ночь на 21 августа после тщательной разведки мы опять расположились почти на том же месте, где жили до 5 августа. Но останавливаться здесь надолго было рискованно. Поэтому, отдохнув, получив боеприпасы и продукты, на следующий день мы опять двинулись в путь – на этот раз в направлении урочища Толстое.

Утром 23 августа, подходя к урочищу, мы неожиданно были обстреляны карателями. Тогда мы перешли немного восточнее в болотистый лес, который был как бы продолжением урочища. Целый день просидели в этом лесу. То тут, то там на северной окраине урочища вспыхивает беспорядочная пулеметная стрельба, но к нам каратели пока не подходят. То ли выжидают, то ли потеряли нас из виду. Вечером мы ненадолго развели костры, замаскировав их палатками. Наконец-то поели горячей пищи и напились чаю.

Иван Алексеевич Архипов

В последующие дни мы кружили в этом болоте северозападнее станции Чолово. Вечером 26 августа отряды бригады подошли к Витебской железной дороге и начали переходить ее. Все шло хорошо, было тихо и спокойно. Но вдруг со стороны будки, что стояла немного севернее, немцы начали обстрел. Пришлось отойти километра на три от дороги.

Утро 27 августа было тихим и солнечным. Мы наслаждались хорошей погодой. В лесу было много брусники и мы лежа ее собирали и ели. Часов в восемь утра секреты доложили, что слышен лай собак и разговоры. Боя с карателями, видимо, сегодня нам не избежать. Вскоре они подошли ближе, и наши дозоры обстреляли их. Видимо, это была разведка, так как сразу же вся группа отошла назад.

Место, где расположилась бригада, было не совсем подходящим для боя и поэтому командование решило перейти в леса восточнее реки Оредеж. Но переправляться через реку днем было опасно. Каратели, используя транспорт, могли к месту переправы подбросить крупные силы, и нам пришлось бы ввязываться в тяжелый бой. И уж если каратели подойдут, то лучше принять бой в лесу, чем на открытом месте.

Мы без промедления приступили к укреплению своих позиций, в дело шли камни, чурбаки. Каждый выбирал наиболее подходящее место – за пнем или за деревом. Лопат у нас не было, но, используя лыжи и палки, многие соорудили себе огневые точки. Примерно в 16 часов крупные силы гитлеровцев приблизились к расположению бригады и с громкими криками пошли в атаку. Начался обстрел – из минометов, гранатометов и пулеметов. Немцы словно хотели задушить нас своим огнем. Мы сражались стойко, отвечали скупо и точно. Большая группа партизан, подобравшись к расположению противника, неожиданно ударила по его порядкам. Огонь из всех видов оружия достиг наивысшего предела – казалось, весь лес заволокло пороховым дымом.