Через два часа после того, как сделала Мария последнююзапись в дневнике, Милан, чуть успела она перешагнуть порог «Копакабаны»,сказал:

– Стало быть, ты была с этим художником.

Надо полагать, Ральф посещал это заведение – Мария понялаэто, когда он, обнаружив отличное знакомство с местными обычаями, заплатилвтрое, причем не осведомился, сколько будет стоить ночь.

В ответ Мария только кивнула, напустив на себя таинственныйвид, но Милан не обратил на это ни малейшего внимания, ибо знал здешнюю жизньлучше, чем она.

– Думаю, ты уже годишься для следующего шага. Есть тутодин особый клиент, который всегда осведомляется о тебе. Я отвечал, что у тебя,мол, еще опыта мало, и он мне верил. Но, пожалуй, пришло время попробовать.

«Особый клиент»?

– А художник при чем?

– Да при том, что он тоже – особый клиент. Значит, все,что она делала, Ральф Харт уже испытал с кем-нибудь из других девиц? Мариязакусила губу и промолчала: не она ли записала в дневнике, что прожилапрекрасную неделю?!

– И с этим новым надо будет сделать то, что мы делали схудожником?

– Что вы делали с художником, я не знаю, но еслисегодня тебя захотят угостить – откажись. Особые клиенты лучше платят, так чтов накладе не останешься.

Все в этот вечер шло своим чередом – девицы из Таиланда, каквсегда, сели вместе, у колумбиек был обычный всепонимающий вид, три бразильянки(и Мария среди них) притворялись, что погружены в свои мысли и нет на светеничего такого, что могло бы их заинтересовать или удивить. Были еще австриячка,две немки, а прочий контингент составляли приезжие из Восточной Европы – всекак на подбор высокие, красивые, белокурые: славянки почему-то всегда раньшедругих выходили замуж. Появились посетители – русские, швейцарцы, немцы: вселюди преуспевающие и способные заплатить за самых дорогих проституток в одномиз самых дорогих городов мира. Кое-кто направлялся и к ее столику, но онапереводила взгляд на Милана, а тот еле заметно качал головой. Мария быладовольна: может быть, сегодня и не придется ложиться в постель, ощущать чужойзапах, принимать душ в ванной комнате, где порой бывало чересчур прохладно. Ейхотелось совсем другого – научить пресытившегося человека, как надозаниматься... нет, не сексом, а любовью. И по здравом размышлении она решила,что никто, кроме нее, не сумеет придумать историю настоящего.

В то же время она спрашивала себя: «Почему люди, всеиспробовав и испытав, всегда хотят вернуться к истоку, к началу?» Впрочем, этоне ее дело: заплатите как следует, и я – к вашим услугам.

В дверях появился мужчина – на вид помоложе, чем Ральф Харт,красивый, черноволосый, с улыбкой, открывавшей превосходные зубы. На нем былкостюм, какой любят носить китайцы, – не пиджак, а нечто вроде тужурки свысоким воротом, из-под которого выглядывала безупречной белизны рубашка. Онподошел к стойке бара, переглянулся с Миланом, а потом направился к ней:

– Позвольте вас угостить.

Повинуясь кивку Милана, Мария пригласила его сесть рядом.Заказала свой фруктовый коктейль, стала ожидать приглашения на танец.

– Меня зовут Теренс, – представился клиент. –Я работаю в британской фирме, выпускающий CD. Говорю это, потому что знаю: япришел туда, где людям можно доверять. И надеюсь, это останется между нами.

Мария по обыкновению что-то начала говорить про Бразилию, ноон прервал ее:

– Милан сказал: вы знаете, что мне нужно. Что вамнужно, пока не знаю. Но я пойму.

Ритуал не был выполнен. Теренс заплатил по счету, взял ее заруку, они вышли, сели в такси, и там он протянул ей тысячу франков. Намгновение ей вспомнился тот араб, с которым она ужинала в ресторане, где всестены были увешаны полотнами знаменитых художников. С тех пор она ни разу не получалаот клиента столько, и теперь это ее не обрадовало, а встревожило.

Автомобиль остановился у входа в один из самых фешенебельныхженевских отелей. Теренс поздоровался с портье и, отлично ориентируясь, повелее в апартаменты – несколько соединенных между собой номеров с видом на реку.Он откупорил бутылку вина – вероятно, какого-то редкостного – и предложил ейбокал.

Потягивая вино, Мария разглядывала клиента, гадая: что можетбыть нужно такому молодому, красивому, респектабельному господину от проститутки?Теренс говорил мало, потому и она по большей части молчала, пытаясь понять,какие прихоти «особого клиента» ей придется исполнить. Она понимала, чтоинициативу проявлять не следует, но, если уж так сложились обстоятельства,следует вести себя в соответствии с ними – в конце концов, не за каждую ночьполучает она тысячу франков.

– У нас есть время, – проговорил Теренс. –Времени сколько угодно. Захочешь – сможешь переночевать здесь.

Марии вновь стало не по себе. Клиент не выглядел смущенным иговорил – не в пример многим другим – спокойно. Он знал, чего хочет: впрекрасном номере с видом на озеро в прекрасном городе зазвучала – не позже ине раньше, а когда надо – прекрасная музыка.

Костюм был хорошо сшит и сидел как влитой; а стоявший в углумаленький чемодан свидетельствовал, что его владелец может себе позволитьпутешествия налегке или приехал в Женеву на одну ночь.

– Нет, ночевать я буду дома, – ответила Мария.

Сидевшего перед нею мужчину как подменили – исчезло учтивоевыражение лица, в глазах появился холодный, ледяной блеск.

– Сядь-ка вон туда, – произнес он, указывая накресло рядом с маленьким письменным столом.

Это был приказ, настоящий приказ! Мария подчинилась и, какни странно, собственная покорность подействовала на нее возбуждающе.

– Сядь прямо! Не сутулься! Спину держи! Будешьгорбиться – накажу!

«Накажу»? Особый клиент! Она мгновенно поняла, что этозначит, и, достав из сумочки тысячу франков, положила купюры на столешницу.

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказала она, глядя всамую глубину его льдисто-голубых глаз. – Но не расположена.

Теренс увидел, что она не шутит, и стал прежним.

– Выпей вина. Принуждать тебя я не собираюсь. Побудьеще немного или иди, если хочешь.

Эти слова немного успокоили Марию.

– Я работаю на хозяина, он меня защищает и мнедоверяет, Пожалуйста, ничего с ним не обсуждай, – сказала она, причем ееголос не звучал умоляюще или жалобно: она просто вводила Теренса в курс дела.