как серьезно!

Я боязливо ухватилась за канат, обхватила его ногами, упершись в узел.

При этом я вспомнила школьные уроки физкультуры, где часто приходилось лазить по канату. Только там под ногами не было пропасти, внизу были сложены маты. Кстати, мне это лазанье давалось легко, физрук говорил, что у меня сильные руки.

– Держишься? – спросил Леха.

– Держусь… – пропыхтела я, понадеявшись, что физрук в свое время не ошибся насчет моих рук.

Леха оттянул канат подальше от края шахты, разбежался и изо всех сил толкнул меня вперед.

Я перелетела через шахту и уже, как маятник, качнулась обратно, но успела вовремя отцепиться от каната и спрыгнула на землю.

Теперь я была на другой стороне провала.

– Толкни канат обратно! – крикнул мне Леха.

Я так же, как он, оттянула канат как можно дальше от шахты и толкнула его.

Канат перелетел через пропасть, Леха поймал его и через полминуты уже стоял рядом со мной.

– Ну вот, первое препятствие преодолели! – сказал он удовлетворенно. – Пошли дальше!

Мы еще какое-то время шли по коридору, как вдруг он повернул под прямым углом.

Мы завернули за угол, и тут коридор удивительным образом изменился.

Теперь здесь не было никаких труб и кабелей, вместо них по обеим сторонам коридора до самого потолка тянулись бесчисленные ряды полок, заставленных картонными папками. И этот коридор то и дело делился и расходился в стороны.

– Что это такое? – удивленно спросила я.

– Архив городского коммунального хозяйства. Здесь, если не знаешь правильного маршрута, непременно заблудишься. Одного стажера послали сюда за справкой, а он потерял бумажку с маршрутом, так его три месяца потом искали.

– Представляю, в каком виде его нашли… – меня передернуло, – тут небось крысы есть…

– Думаешь, он от голода умер? – рассмеялся Леха. – Да ничего подобного, одичал только маленько, поизорвался здорово, разговаривать разучился.

– А что же он все это время ел и пил?

– Ну, кран с водой где-то тут есть, без этого нельзя, пожарники не позволили бы. А насчет еды… как-то он невнятно объяснял – дескать, святым духом питался, Богу молился…

– Правда, что ли?

– Уж не знаю, а только тогда сразу уволился он, да еще компенсацию потребовал, грозился в суд подать. Ничего ему, кстати, не дали, только зарплату выплатили за три месяца да и выгнали от греха.

– Свинство какое!

– Ну да, – Леха хитро прищурился, – только время прошло, недели две всего, и вдруг банк ограбили.

– Какой еще банк?

– А тут банк есть небольшой, в паре кварталов всего. А по подвалам можно быстро дойти. Банк хоть и небольшой, но денежки в хранилище были. Хранилище в подвале.

– Так там небось все замуровано, двери стальные, сигнализация, муха не пролетит…

– Ага, они, в банке, тоже так думали, – усмехнулся Леха. – Ну и приходят утром, хранилище открывают, а там пусто. Подвалы, они, знаешь, дело такое, кто целью задастся, выход всегда найдет. И вход, кстати, тоже. Так что стажера этого потом искала полиция, да не нашла. Исчез с концами и с деньгами. И пойдем-ка мы, а то заблудимся.

– А у тебя есть такая бумажка, где выход указан?

– Я у Таракана узнал шифр, по которому отсюда можно выйти. Стишок такой…

Он наморщил лоб и начал декламировать:

– Раз услышал бедный абиссинец, что далеко на севере, в Каире, занзибарские девушки пляшут…

Он замолчал и стал присматриваться к стеллажам, что-то тихо бормоча под нос и загибая пальцы. Наконец он оживился:

– Ага, вот отсюда надо начинать… раз услышал… вот оно – «Р», теперь «А», потом «З»… бедный начинается на «Б»… значит, теперь сюда, налево… теперь «Е»… как там дальше? Абиссинец… кто такой абиссинец? А, черт, не важно, знать бы только, как он пишется…

– Через «А», – подсказала я.

Леха шел от стеллажа к стеллажу, бормоча вполголоса стихотворение и сверяя с ним буквы на полках.

По такой системе мы шли минута за минутой, лавируя между стеллажами с папками, сворачивая в извилистые проходы, и наконец увидели впереди железную дверь с привинченной к ней табличкой «Аварийный выход».

– Ага, вот она, дверь! – обрадовался Леха. – Вышли! По чесноку, я в какой-то момент забыл, что там дальше в этом стишке, думал, все, заблудимся и будем здесь ходить до следующего лета, но нет, как-то все же вышли!

Он поковырялся в замке, открыл дверь, и мы вышли из архива…

Радость моя была преждевременной: мы оказались в еще одном мрачном и сыром коридоре.

– А теперь мы где? И когда наконец выйдем на воздух?

– Не дрейфь, теперь скоро! – успокоил меня Леха и напомнил: – Ты ведь сама меня попросила вывести тебя другим путем.

– Но я же не знала, какой это будет сложный путь!

– Да ладно, говорю тебе, теперь уже недолго осталось! Всего одна степень защиты!

Мы прошли еще немного, и перед нами оказался странный предмет, перегородивший коридор.

Приглядевшись к нему, я поняла, что это – грубо раскрашенная детская игрушечная лошадь, только большая, вроде тех, которые едут по кругу на каруселях в парке.

– Это еще что такое? – спросила я удивленно.

– А на что это похоже?

– На лошадь с карусели.

– Она и есть.

– Но дальше пути нет!

– Это – следующая степень защиты! Главное – не бойся и садись верхом на лошадь!

И Леха вскарабкался на лошадь, показывая мне пример:

– Садись за мной и крепко держись!

Я с опаской вскарабкалась на деревянную лошадь, уселась за спиной у Лехи и взялась за его пояс.

– Держишься? – спросил Леха, покосившись на меня.

Я в ответ только кивнула.

– Но-о! Пошла! – крикнул он.

И тут же где-то у меня над головой заиграла жизнерадостная музыка, под потолком загорелись разноцветные фонарики, и деревянная лошадь медленно поплыла по кругу, как будто какой-то невидимый человек включил мотор карусели.

Лошадь ехала, казалось, прямо в стену, но часть стены тоже пришла в движение, и вскоре мы плыли над глубоким провалом, дно которого терялось в темной глубине.

Теперь нам были видны остальные части огромной карусели. Там были слоны и носороги, огромные лебеди с широко распахнутыми крыльями, ярко раскрашенные открытые автомобили и кареты…

– Держись крепче и не смотри вниз! – крикнул Леха.

Я и так крепко держалась за него и вниз не смотрела – боялась.

Карусель описала половину круга, под нами снова оказалась твердая почва, и Леха крикнул:

– Стой! Тпру!

Карусель еще немного проплыла и остановилась.

– Слезай! – скомандовал мой проводник.

Ему не пришлось повторять дважды.

Я соскочила с лошади и невольно схватилась за стену – ноги меня еле держали.

– Ох! Больше здесь не будет