И опять на звонок в дверь раздалось молчание.В ужасе я села на ступеньки и принялась усиленно принюхиваться. Пахло каквсегда: кошками, щами и бесконечной стиркой. Скорее всего девушка на факультетеили пошла в библиотеку… Но тут зажужжал лифт, и на лестничную клетку ступилаЖенечка. В руках она держала большую бутылку минеральной воды.

– Меня ждете? – удивилась студентка.

– У вас есть фотография Яны Соколовой?

– Да, – протянула девушка, отпираядверь, – нас мальчишки в буфете сняли, а зачем снимок понадобился?

– Господин Полянский просил в тюрьмупередать.

– Вот бедняга, – вздохнула Женя,роясь на книжных полках.

Наконец фото отыскалось. За столом сидят триулыбающиеся девчонки.

– Вот это Яна, – ткнула пальцем Женяв самую некрасивую.

Треугольное худенькое личико рахитичногоребенка. Тонкий, слегка длинноватый для миниатюрной мордочки нос и бледныегубы. На голове ежик рыжих волос. Хороши только глаза – большие, ясные, умные.Ей бы постричься по-человечески, да попробовать легкий макияж… Чем же взялаМакса? Неужели Полянский разглядел под непрезентабельной внешностью тонкую душу?Ох, не похоже на экс-супруга. Жен подбирал всегда исключительно по экстерьеру.Даже типаж знаю: высокая, стройная, глуповатая блондинка с личиком Барби.Впрочем, я ведь выпала из привычного ряда.

Сунув добычу в сумку, двинулась к двери и напороге спросила:

– Женечка, а Яна не звонила?

– Нет, – покачала головойподруга, – даже странно, словно пропала, и дома у них тоже никого нет.

– Очень прошу вас, будьте осторожны, непускайте в квартиру посторонних, всяких слесарей, рекламных агентов ипобирушек.

– Никогда, – серьезно пообещалаЖеня, – сегодня уезжаю на дачу и пробуду у родителей до среды. Там,глядишь, и Яна объявится.

На Киевском вокзале двинулась прямиком кначальнику. Дверь кабинета охраняла бдительная секретарша, дама лет пятидесятисо старомодной «халой» на темечке.

– Андрея Сергеевича нет, – грознозаявила она, – билетами не занимаемся, идите в кассы.

Но у меня наготове слезливая история.Оказывается, я четвертого июня ехала в Конотоп на тринадцатом поезде, в вагонес таким же номером. И надо же! Забыла в купе сумку с документами и крупнойсуммой. Проводник нашел потерю, сдал в бюро находок. Теперь хочу отыскать этогочестного человека, чтобы наградить. Такое сейчас редкость.

– Да уж, – согласилась помягчевшаядама и защелкала рычажком селекторной связи.

И десяти минут не прошло, как стало известноимя, фамилия и адрес доброй самаритянки – Фоменко Любовь Павловна, улицаКрасного Шлагбаума.

Дивясь такому диковинному названию, раскрылаатлас и обнаружила этот «Шлагбаум» почти в самом центре города, возле станцииКрасная Пресня-Товарная. Сначала совершенно спокойно докатила до проспектаМаршала Жукова, трудности начались потом. Косяком потянулись странные кварталыиз одних гаражей, мастерских и каких-то заводов. Потом пересеклажелезнодорожные пути и оказалась на улице, с двух сторон которой шел красныйкирпичный забор. Он тянулся и тянулся, потом дорога резко свернула вправо иуперлась в железные ворота с раскрытой калиткой.

Поняв, что заблудилась, запарковала «Вольво»на узеньком тротуаре и пошла внутрь. Во дворе толкалось много женщин с большимикитайскими клетчатыми сумками. Направо, насколько хватало глаз, тянулисьжелезнодорожные пути. Смутное подозрение зашевелилось в душе. Пейзаж казалсязнакомым. Я подошла к невысокому зданию и прочитала адрес: 1-й Силикатный, дом11. Ниже глаз наткнулся на вывеску «Учреждение ИЗ 48/3». Пересыльная тюрьма!Вот почему тут кругом пути, а во дворе толпятся тетки с продуктами. Ну исовпадение.

Я села в «Вольво» и снова открыла карту.Господи, как добраться до этого идиотского Красного Шлагбаума? В окошкопостучали. Мне старательно улыбалась хорошенькая девушка с вульгарным лицом.

– Слышь, маманя, у тебя в машине телефонанет? До зарезу позвонить надо, а до автомата три километра топать.

Я протянула мобильный. Девчонка заорала какненормальная:

– Галка, сегодня свиданки не дадут, назавтра записалась. Предупреди там наших.

Она кричала и кричала, я разглядывала карту.

– Ну спасибо, маманя, – наконецсказала звонившая. – Чего ищешь-то, скажи, может, знаю?

– Навряд ли, улица Красного Шлагбаума.

– Ха, – захихикала девица, – яна ней живу. Видишь дом?

И она ткнула пальцем с облупившимся на ногтелаком в грязно-серую бетонную башню.

– Только напрямик не проехать и непройти, все из-за тюрьмищи поганой. Подвезешь до дома – покажу.

Мы покатили назад и довольно долго петляли покривым переулкам. Наконец блочный дом встал прямо перед капотом. Больше никакихзданий на этой улочке не было.

Я взобралась на второй этаж и не успелапозвонить, как дверь распахнулась.

– Слава богу! – закричали в дваголоса женщина и девочка примерно Машкиных лет. – Думали, не приедете.Идемте скорей.

И они начали вталкивать меня в ванную.

– Мойте руки, один уже появился, –сообщила женщина и сунула кусок мыла.

– Мамочка, ой, мамочка, – заплакалкто-то в глубине квартиры.

Женщина потянула меня в комнату. Наразложенном диване распростерлась маленькая кудлатая собачка. Бедняга щенилась.Рядом с ее судорожно-вздрагивающим тельцем лежал щенок, но он появился на светв «мешочке», требовалась срочная помощь. Здесь же на коленках стояла еще однарыдающая девочка.

– Хватит лить сопли, – сказалая, – быстро несите острые маникюрные ножницы, бутылочки с теплой водой,полотенца.

Женщина и девочки забегали, словно блохи. Черезчас все закончилось. Три черненьких очаровательных тупоморденьких щеночкаяростно сосали усталую мать.

– Дайте ей теплого сладкого молока и некормите два дня мясом, – велела я.

– Ой, – засмеялись девочки, – ау нас денег на мясо нет, Сьюзи картошку, суп и макароны ест.

– Хватит болтать, – разозлиласьмать, – мы не нищие! Сколько вам должны?

Я покачала головой:

– Ничего. Скажите спасибо, что не такдавно принимала роды у своей собаки и помню последовательность действий.

– Так вы не «Ветеринарная скорая помощь»? –изумилась женщина.