Так продолжалось до тех пор, пока жертва не потеряла сознание. Халиф еще несколько раз ударил по обмякшему телу, но не сумев выдавить хотя бы слабого крика, наконец успокоился.

Он был удовлетворен. По-своему, но удовлетворен. Сатифа смотрела в его вспотевшее лицо и была готова закричать, как и та женщина. Слухи оказались правдой. Все, что так или иначе доносилось до нее с торговых лавочек и нищенских районов были вовсе не небылицами. Отец оказался тем самым зверем, про которого все любили говорить, но тем самым боялись — убирая красивых дочерей подальше от королевских ворот. Многие выдавали их замуж сразу, как только это позволяли правила и естественность самой женской природы. Едва лишь наступал момент созревания и свадьбы игрались практически в тот же день. Но и это иногда не спасало. Завидев очередную красавицу, Сиддик мог потребовать расторгнуть союз и передать дочь в его руки, после чего родители, не способные перечить своему халифу, послушно отдавали дочь.

— Ты… ты не должна была быть здесь — он все еще тяжело дышал. — Кто тебе позволил сюда войти?

Сатифа молчала. Ее взгляд все еще был прикован к девушке, подвешенной за руки в самом центре этого помещения. Она подошла к ней, провела своей ладонью по окровавленной спине и, собрав несколько капелек на свои пальцы, тут же положила их в рот. Вкус крови проник в нее. В эту секунду она представляла себе, как когда-нибудь и кровь гиганта будет поглощена ею и сила этого древнего существа перейдет к ней. Сейчас же она просто смотрела на результаты издевательств своего отца и ждала, когда тот придет в себя.

— Как ты сюда проникла?! — кричал он все еще сжимая длинный хлыст в своих руках.

— Это было несложно — спокойно ответила Сатифа, даже не повернувшись лицом к отцу.

Это так сильно взбесило Сиддика, что в то же мгновение руки его резко поднялись и хлыст с характерным звуком полетел прямо к непокорной женщине. Всего секунда понадобилась халифу, чтобы совершить этот удар, но, когда до спины Сатифы оставались считанные сантиметры… ее фигура вдруг растворилась и исчезла прямо на глазах у свирепого халифа.

Хлыст ударил в воздух. Цель оказалась проворнее и уже вскоре появилась в совершенно другом месте. Женщина сидела за столом, пересматривая всевозможные приспособления, аккуратно разложенные перед ней, которыми Сиддик любил причинять боль своим пленницам. Каждый элемент этих орудий был четко предназначен для конкретных частей тела и построен таким образом, чтобы боль, доставляемая ими, была максимальной.

— Даже не пытайся, отец, — ее взгляд вновь остался на месте и никак не реагировал на вспышки ненависти Сиддика. — Я бы так или иначе сюда попала, так что дело вовсе не в твоих безалаберных стражниках.

— Тебя тут быть не должно!

— Ты боялся, что я увижу то, о чем шепчется весь твой народ? Хм, ну что ж, вот я здесь и что я вижу? Мой отец, великий Сиддик, король всех королей удовлетворяет своих самые низменные потребности мучая безоружных и невинных девушек.

Сатифа посмотрела на висевшее обнаженное тело девушки, которое едва подавало признаки жизни. Все кругом буквально кричало ей уйти отсюда. Даже Сатифе, дочери могущественного халифа стало противно то сокровенное, что было спрятано от нее все эти годы. Однако рано или поздно все выходит из тени, даже у таких людей как ее отец должны был быть слабости о которых стоило молчать. Теперь же когда она знает если не все, то очень многое, Сатифе стало легче разговаривать со своим отцом.

Он быстро оделся, вытер весь выступивший пот и начал развязывать исполосованную жертву. Тело вздрогнуло от холодного прикосновения — жертва открыла глаза. И тут то лицо девушки сразу стало знакомо дочери халифа. Это была та самая молодая жена, которую она увидела по возвращению домой.

«Что ж» — подумала Сатифа про себя, «Роскошь и благополучие должно как-то возмещаться».

И правда: жизнь в гареме была для таких девушек последней надеждой на благополучие, о котором они, нищие и безграмотные могли только мечтать. Халиф всегда был щедр со своими женщинами и если каждой из них приходилось испытывать нечто подобное, то вознаграждение всегда превышало те муки и боль, которые они пропускали через себя в такие минуты.

Она опустила руки, без сил упала на колени и так и не смогла самостоятельно подняться на ноги. Сиддик подхватил ее, обернул в шелковое покрывало и, вскинув на руки, понес к дверям. Крича на своих охранников и требуя их поскорее вернуться, он передал изнеможенное тело одному из них, попутно пригрозив расправой в следующий раз, если они еще кого-то пропустят сюда без его разрешения.

Стражники быстро откланялись и унесли девушку. Теперь то он мог спокойно перевести дух. Отхлебнув из стоявшего бокала холодной воды, мужчина довольно повалился на свои подушки. Лицо его искрилось триумфом, и он не преминул об этом поведать свое дочери.

— Знаешь почему я делаю это?

Сатифа внимательно посмотрела на него.

— Когда имеешь все, что только можно пожелать, когда даже время уже не является для тебя каким-то серьезным противников — ты вдруг начинаешь замечать в себе особенности и желания, о которых раньше никогда не догадывался.

— В Ордене тебя за такое сожгли бы на костре, — ответила Сатифа, чем вызвала неугомонный смех у своего отца.

— Орден всегда жил догмами. Прошлым, чьи заветы и правила уже давным-давно никем не соблюдались. Лишь самые старые из нас, помнившие само зарождение жизни на этой земле, все еще верили в правильность сделанного выбора. Но время все расставило по своим местам и каждый получил ровно столько сколько сам заслуживал. Где они сейчас? Все эти умудренные опытом мудрецы, клеймившие меня отступником, а? Не знаешь? А я знаю. Они отправились туда, где нет ни прошлого, ни будущего. Я наплевал на все это и как видишь, сделал правильный выбор. Твой отец, Сатифа, стал тем, кем есть, именно потому, что понял, как быстро меняется все вокруг, потому что последовал за течением времени, а не стал ему сопротивляться. Умения подстраиваться под ситуацию — одно из главных качеств, которому ты должна научиться.

Сиддик допил остатки холодной воды и поднялся на ноги. Взгляд его все еще был прикован к тому прочному столбу, где все это время была прикована молодая женщина. Кровь застыла на нем, а кое-где виднелись следы от ударов кнутом.

— Оказалось, что самые низменные желания доставляют самое лучшее удовольствие.

Халиф улыбнулся и стал переодеваться.

— Я пришла к тебе поговорить.

— И о чем же?

— О Долинах. Прошло уже достаточно времени, а ты никак не высказался по тому поводу.

— Ты все желаешь мести, милая моя дочь, но слишком торопишься с ней. Не надо спешить. Я прожил очень долгую жизнь и сделал самый главный вывод из всего. Спешка — это главный враг любого успеха.

— Мы слишком долго ждем, — огрызнулась Сатифа. — Чего ты дожидаешься?

Накинув на себя оставшуюся одежду, он подошел к своей дочери и сел напротив нее.