Она с наслаждением выпила все до капли, поставила стакан на подстилку и достала из косметички носовой платочек.

— До чего же вода вкусная, когда жажда мучит! И нет ей никакой замены. А когда пить не хочется, то ничего особенного — вода как вода, она и есть вода, — сказала Мария Юрьевна, промокая губы платочком. — Вы идите, купайтесь, а я посижу в тени на подстилочке.

— Как?! Вы же так мечтали о море! Собственно, ради этого я Вас сюда и привел, — удивился я.

— Понимаете… м-м-м… я не одета соответственно… — растерянно сказала она. — Если бы я знала, что все это и вправду…

— Да я захватил с собой для Вас купальник! Ведь я, в отличие от Вас, не сомневался, что мы придем к морю.

Я порылся в рюкзаке и протянул ей закрытый купальник, запечатанный полиэтиленовый пакет.

— Надевайте. Новенький, прямо из магазина. Безразмерный. Надеюсь, Вам понравится. Ну, хотя бы в первом приближении. А если Вы его сочтете не очень красивым, то это не беда — здесь Вас в нем все равно никто не увидит. Кроме меня, конечно. Но я не в счет. Для меня Вы всегда будете красавицей. Идите за куст, переодевайтесь. Обещаю не подглядывать. Буду сидеть к Вам спиной.

Она благодарно улыбнулась.

— Спасибо огромное. Признаюсь честно: я про себя уже сожалею, что не послушала Вас и отказалась от купальника там, в этой Вашей круглой машине. Была убеждена, что Вы меня разыгрываете как какую-нибудь глупенькую девчонку.

Она распечатала пакет, вынула купальник, подняла за плечики, повертела перед собой так и сяк во все стороны, неопределенно хмыкнула и пошла переодеваться.

От маски ныряльщика с трубкой она отказалась, поскольку никогда ими не пользовалась. А вот ласты надела с удовольствием. Я же облачился в полный комплект, ибо знал, что здешнее море преподносит иногда сюрпризы, и в целях безопасности нужно постоянно быть начеку, видеть обстановку как над, так и под водой. Нож и подводное ружье я тоже прихватил с собой в воду с той же целью, что вызвало недоумение моей спутницы.

— Вы намереваетесь охотиться? А я думала, Вы поплаваете со мной, — сказала она, недовольно сдвинув брови.

— Поплавать с Вами — это главное, ради чего я иду в воду. Не скрою: все, что с Вами связано, мне очень приятно. Однако чем черт не шутит? Вдруг какая приличная рыба рядом окажется? — солгал я из опасения ее напугать.

Несмотря на мощный прибой, вода была теплой и прозрачной, как слеза. Мария Юрьевна оказалась классной пловчихой, и мне пришлось напрячься, чтобы плыть вровень с нею, не отставая ни на метр. Правда, мне мешало, болтающееся за спиной, подводное ружье, но оставлять его на берегу было бы с моей стороны безрассудно. Отплыв от берега метров на пятьдесят, я повернул налево. Но Мария Юрьевна продолжала плыть в прежнем направлении.

— Мария Юрьевна! Дальше не нужно! Поплывем вдоль берега! — выкрикнул я, подброшенный волной.

Она оглянулась и помахала рукой, улыбаясь. Мне казалось, что я не вижу ничего, кроме ее ослепительной улыбки. Хотелось плыть вслед за нею, резвиться, нырять и кувыркаться в страстной игре, как когда-то в юности. Но голос разума вынуждал меня оставаться серьезным.

— Дальше не отплывайте! Этот пляж дикий. Службы спасения здесь нет. В случае чего, помочь некому! — кричал я.

— А я люблю заплыть подальше! Всю жизнь плаваю, и никогда еще не прибегала к услугам спасателей. Поплыли, мы же вдвоем! — звала она, обуреваемая спортивной страстью.

— Поплыли, но только вдоль берега.

Она неохотно подчинилась. Мы плыли молча, время от времени встречаясь взглядами. При этом она улыбалась, а я не уставал любоваться ее обворожительной улыбкой и по-мальчишески млел. Проплыв пару сотен метров, мы повернули обратно. Доплыв до нашего лагеря, мы, не сговариваясь, направились к берегу. Был прилив, и течение само принесло нас к полосе прибоя. Перебравшись через нее, мы вышли на берег и остановились на мокром песке, куда изредка докатывались ослабевшие волны. Крабы, возившиеся неподалеку, завидев нас, разбегались в разные стороны. Мария Юрьевна стояла, отогреваясь на солнце, и отжимала волосы.

— Ха-ха, — засмеялась она, — конец моей укладке, ради которой я сидела в нашей парикмахерской.

— Не беда. Пляж на теплом море и жаркое солнце посреди зимы стоят того.

Словно не услышав моих слов, она сказала:

— Сколько крабов! И все такие разные: черные, красные, серо-зеленые. Вон даже синий бежит. Вот это да! В жизни таких не видела! Смотрите, какой большущий из воды вылез! Такого и не сваришь — ни в какую кастрюлю не влезет!

Я направился к группе валунов, уже наполовину затопленных приливом, и жестом пригласил ее следовать за мной.

— Смотрите сюда, — указал я на узкую протоку между валунами. — Видите?

— Вижу. Что это за каракатицы? Такие огромные, и лапками перебирают, как будто пешком ходят! А вон еще! Да их тут видимо-невидимо! — восторженно воскликнула она. — Прозрачные, как из бирюзового хрусталя!

— Помните креветок, которыми я Вас угощал? — напомнил я, смеясь.

— Ой! Конечно же! А я думаю, где я видела нечто подобное? Так вот откуда Вы их таскаете! Да если их здесь промышлять, можно неплохие деньги заработать. Что если попробовать? — предложила Мария Юрьевна.

— В принципе, можно и попробовать, — согласился я без особой заинтересованности.

— Они кусаются?

— По-моему, кусается все, когда речь идет о жизни и смерти.

Она снова вышла на мокрый песок и остановилась, повернувшись спиной к солнцу, чтобы поскорее отогреться. Крупные капли воды дрожали на ее белом, несколько полноватом теле, искрясь как бриллианты всевозможными цветами. Я стоял в двух шагах от нее, наблюдая за волнами прибоя, и время от времени оборачивался, чтобы украдкой полюбоваться ею.

Вскоре я обсох, и солнце снова начало жечь мне спину. А Мария Юрьевна вообще впервые оказалась на солнце через четыре месяца после окончания лета.

— Пойдемте в тень, а то обгорите, — предложил я.

— Я не обгораю, — возразила она. — У меня кожа смуглая.

— Здесь Вам не Елизарово, даже не Крым и не Кавказ. Тут солнце злое, экваториальное, — разъяснил я.

Войдя в тень, я на всякий случай поднял и встряхнул подстилку: Бог его знает, что под нее могло заползти. К счастью, там ничего опасного не оказалось. Я снова расстелил подстилку на песке и полез в рюкзак за съестным.

— Давайте чего-нибудь перекусим, — предложил я.

— Интересно, который сейчас час? — поинтересовалась Мария Юрьевна. — Есть и вправду хочется.

Я вынул из рюкзака часы и посмотрел на циферблат.

— В Елизарово тридцать пять третьего ночи. Подкрепимся, чем Бог