– Не дергайся, авось прорвемся...

– Ага, – таким же шепотом ответил Мазур.

Он давно уже прикидывал холодно, четко, профессионально:итак, четверо... лошадей, надо полагать, привязали где-то в отдалении... это теже самые, что приехали к раскопу, сомнений нет... два охотничьих ружья, «Мосин»и АКМ... самое скверное, что патрона в стволе пригревшегося под мышкой«Макарова» нет... самый последний номер даже не у тех, что с ружьями, а у того,что с карабином – тем-то лишь на курки нажать, а хозяин карабина, олух, затворне передернул, гильзу не выбросил, патрон не дослал... опаснее всего, понятно,автоматчик...

Как нередко случается в такие минуты, он прямо-такифизически ощущал эмоции и чувства – исходивший от бедолажных археологов липкийстрах, нахальную безнаказанность, злую решимость этой четверки... Ерунда,бывало опаснее, гораздо опаснее... Всего-то и нужно, что точно рассчитатьм о м е н т, дальше все пойдет по тому раскладу, чтоон сам навяжет... Нападающий обычно имеет четкий план, а вот тот, чтообороняется, должен к нему подстраиваться, импровизировать на ходу, угадывать ив чем-то роковым образом ошибаться...

Справа от него Галина Прокопьевна вскрикнула с запаломмитингового оратора:

– А почему, собственно...

И умолкла, кончился на этом весь ее запал. Незадачливыйшофер, лежавший шагах в десяти мертвее мертвого, выглядел у б е д и т е л ь но...

Тип с автоматом, весьма походивший на главаря, не удостоилее и взгляда. Он медленно поводил головой, разглядывая кучку замерших перед нимлюдей, и невозможно было понять по этой азиатской физиономии, классическинепроницаемой, какие чувства им в этот момент движут, нельзя было с ходупросчитать характер, первые наметки сделать... По слишком явной аналогии Мазурвспомнил свою эпопею в теплых южных морях, где плавали джонки и водились пираты– ну да, самым трудным в том деле как раз и было просчитать азиатов с ихчертовыми непривычными рожами... Начиная от того кабатчика и кончая Мэй Лань –впрочем, с женщинами все обстоит иначе, хрен их поймешь, что азиатских, чтоевропейских...

– Ну что? – громко, с расстановочкой произнес типс автоматом. – Значит, говорите, белые люди из Европы? Умный люди, ученыйлюди – испидисси? А ты, лысый, наверное, профессор? В о л о с а от умствованийповылезли? (Котовский шумно сглотнул слюну, пепеля его взглядом, ноблагоразумно промолчал.) Чего молчишь?

– Ага, профессор, – проговорил Котовский с видомгрызущей удила лошади. – Академию превзошел, библию из рук не выпускал...

– Ух, какой ты цивилизованный! – расплылся вулыбке главарь. – Темному азиату рядом с тобой и стоять зазорно...

Он отнюдь не примитивен и не туп, уверился Мазур. Есть мозгив голове, и культурка присутствует. Впрочем... кто сказал, что людоеды изпервобытного племени были тупицами и тугодумами? Наверняка и ум у них былострым, и интеллект – развитым. Просто они былид р у г и е. Они не видели ничего необычного илискверного в том, чтобы сожрать чужака в буквальном смысле слова – и ужвокруг э т о й исходной точки плясала вся их философия, весь их уклад...

– Ну что, европейцы? – громко продолжалатаман. – Пригорюнились? Чья это такая машинка блестящая? Нешто такиенынче интеллигентам выдают? Ну, молчите пока, разберемся...

Он, не поворачивая головы, громко отдал какой-то приказ насвоем непонятном языке – и один из его людей, тот, что был с охотничьим ружьем,скрылся в палатке профессора. Очень быстро появился вновь, двигаясь спинойвперед, с натугой волоча за ноги храпевшего Буряковского. Ружье висело у негона плече. Мазур в несколько секунд прикинул расклад – нет, не подходит...

– Положи его в сторонке, – распорядился атаман насей раз по-русски. – Умный люди, ученый люди, пусть поспит... – идобавил что-то непонятное.

Вновь скрывшись в палатке, его подчиненный на сей раз вышелс белым эмалированным ковшиком, до краев наполненным пахучей светло-коричневойбрагой. Подал атаману со всем почтением. Тот, перехватив автомат одной рукой ипо-прежнему наводя его на пленных, шумно отпил изрядную часть, вернулопустевший наполовину ковшик, отдуваясь, констатировал:

– Неплохо. Вы, русские, конечно, сброд последний, новот брагу гнать умеете... Ну, продолжим наши игры? Вам кто разрешил, белыеморды, шляться по древней сагайской земле? Я к кому обращаюсь? Уши заложило?

– Это экспедиция Шантарского университета... –пискнула Галина, и голос у нее вновь прервался.

– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! Ниверситет, надо же! Впоруот радости плясать – осчастливили диких туземцев белые городские люди...Знаешь, в чем твоя везуха, вобла сушеная? – спросил он совершенно деловымтоном. – Да в том, что у нормального мужика на тебя в жизни не встанет,особенно когда тут столько кисок поприятнее... – видно было, что его немногоразобрало от доброй профессорской браги, он щелчком пальцев подозвал джигита сковшиком и осушил емкость до дна, что Мазура только порадовало.

Джигит с опустевшим ковшиком спросил что-то непонятное.Атаман ответил резко и определенно отрицательно. Даже не понимая ни слова,Мазур по направлению взглядов понял, в чем тут суть: доблестному воинству тожехотелось остограмиться, но вождь им категорически запретил, что было с егостороны не так уж и глупо.

– Ну что, европеоиды, продолжим наши игры? –осклабился атаман. Он уже держал автомат не так настороженно, ствол склонилсяградусов под сорок пять к земле. – Вы что, так и не поняли, в чем вашипрегрешения? Ну что ж вы так, интеллигенты? Да в том, что вы приперлись на нашуисконную землю и принялись тут мало того, что гадить, так еще и осквернятьмогилы наших славных предков. Да за это надо ноги из жопы повыдергать, нерассуждая...

Ученая дура, Галина Прокопьевна, должно быть, на чистомавтопилоте громко попыталась объяснить, что хызырские курганы никак не могутбыть местом упокоения предков сагайцев, поскольку всему научному мируизвестно...

Что именно известно ученому миру, никто так и не узнал –атаман, рывком вздернув дуло автомата, пустил поверх голов короткую очередь,отчего кто пригнулся, кто присел, а кто и шлепнулся с визгом на пятую точку.

На этом научная дискуссия как-то сама собой прекратилась.

– Это ты у себя в университете этой ерундой мозги пудритаким же выдрам, – кратко резюмировал атаман. – А у нас в Азии людипростые и бесхитростные. Все знают, что тут могилы славных предков – и точка...Ты вообще, пенсне надень, мышь белая, когда стоишь перед потомком Чингисхана.В вашем поганом университете, я так понимаю, заветов Чингисхана непреподавали? Ну, будет вам практический урок. Заветы великого Чингисхана дляданного случая просты и незатейливы: если на твою священную землю вторгся враг,ты его обязан победить, весь айран у него выпить, всех его женщин поиметь, всеего добро себе забрать. Ты чего приготовилась на сосну лезть, вобла? Сказаноже, к тебе пункт второй не относится. – Он обвел собравшихсянедвусмысленным взглядом и поманил к себе многострадальную Лизочку, быть может,из-за того, что выделялась среди женского пола коротенькими шортиками. –Цып-цып-цып! А ну-ка, сюда, живенько! Сейчас устроим наглядную демонстрацию,чтобы дело пошло глаже... Я кому сказал! – рявкнул он с непритворнойзлостью и поднял автомат. – Тебя что, рядом с этой падальюположить?! – он кивнул на труп качка. – За мной не заржавеет...