гости. На этом так настаивала его мама. И вот у его отца скоро будет круглая дата, ему будет пятьдесят лет. Наташа согласилась съездить.

Родители Лёши встретили её тепло, радушно. Наступила осень. Полы в доме были холодные. Рита достала из комода вязаные шерстяные носки, уселась на полу перед молодыми, которые вместе расположились в одном большом кресле, и стала заботливо натягивать будущей невестке эти носочки.

– Спасибо, я сама, – запротестовала Наташа.

– Нет, нет, дай я за тобой поухаживаю, – настаивала Рита а сама думала: «Пусть Лёшка видит, что я перед ней ползаю. А потом я покажу им другой сюрприз!»

– Пойдём-ка вместе поколдуем на кухне, – обратилась она к Наташе, поднимаясь с пола, – а Лёшик пусть пока тут посидит.

Девушка, ничего не подозревая, встала и пошла вслед за Ритой. Лёшка ей в шутку помахал ручкой и поудобнее развалился в кресле. На кухне уже суетилась молоденькая миловидная работница Люся с неприлично открытым декольте на кофточке и в коротенькой пушистой юбке.

– Пойди пока отнеси Лёше стаканчик компотика, – сказала ей Рита, – а мы с Наташей сейчас пирожки из духовки вынем, себе компота нальём и к вам придём.

Наташа стала помогать Рите. Пока та наливала компот в стаканы, девушка перекладывала пирожки из противня на большую тарелку. Подходя с выпечкой к двери, Наташа услышала девичий визг и Лёшкин вопль и хохот. Девушка открыла дверь и на секунду остановилась. Люся сидела у Алексея на коленях и обнимала его за шею. Грудь её почти вывалилась и находилась под самым носом у парня. Лёшка, растопырив руки в стороны, широко раскрытыми глазами с испугом глядел на Наташу. Люся ойкнула, слезла с колен молодого человека и вышла из комнаты, слегка покачивая бёдрышками. На кухне она громко говорила Рите:

– Лёшик меня дёрнул за юбку, и я упала к нему нечаянно с компотом.

Наташа спокойно подошла к столу, поставила пирожки и, не глядя на Алексея, стала выходить из комнаты. На кухне хихикали Люся с Ритой.

– Нет, Цыплёночек, нет! Это не я! – полухрипя, полушепча говорил он. – Она почему-то вдруг прыгнула на меня и облила всего. Я не ожидал…

Алексей вскочил и преградил Наташе путь. Он не находил нужных слов.

– Не надо Лёша, пусти. Я выйду, немного прогуляюсь. – Она взглянула на него холодно и сухо.

– Я с тобой. Пойдём отсюда, – сказал он.

– Нет, не надо, я сама, – тихо, но уверенно произнесла Наташа.

Она стащила с себя тёплые носки, которые пять минут назад натянула на её ноги Рита, обулась и вышла. Лёшка шёл за ней. Моросил мелкий дождик.

– Алексей, вы куда направились? – окликнула их Рита. – Пора за стол садиться! Отец сейчас придёт, будем его поздравлять, возвращайтесь.

Но молодые шли не оборачиваясь. Молчали. Парень боялся проронить даже слово. Он не знал, как себя вести. Вечерело. Дождик накрапывал всё сильнее. Одежда вымокла. Из деревни их догоняла машина Лёшиного отца.

– Садитесь, а то, наверное, все вымокли, – открывая дверцу сказал Георгий.

– Спасибо, я сама доберусь. Вы Лёшу забирайте, – ответила ему Наташа.

– Алексей, у меня ведь день рождения, – настаивал отец, – давай вернёмся!

Наташа вышла на шоссе. Алексей – за ней. Он шёл молча. Ещё ни разу они не ссорились. Как ей объяснить, что он ни в чем не виноват? Всё это было будто подстроено.

Отец ещё раз позвал Алексея, но тот не реагировал на его слова. Георгий хлопнул дверцей и уехал домой, оставив молодёжь под дождём.

Подъехала попутная машина. Наташа села в неё. Лёшка тоже. Девчонка не стала разбираться при постороннем человеке и выгонять парня из машины. «Пусть сидит, – подумала она, – всё не так страшно». На улице было уже темно и с водителем одной ехать ей не хотелось.

Когда девушка вошла в свой двор, то перед носом у Алексея закрыла калитку на щеколду. Она больше не хотела видеть этого человека.

– Это всё. Не ходи сюда больше никогда, – гордо приподняв головку, сказала Наташа.

– Цыплёночек, у меня ни с кем ничего не было. Я сам не знаю, как это произошло, – хватаясь за дощечки забора прошептал молодой человек.

Наташе было уже всё равно. Если Лёшка виноват, то с ним нужно расстаться сразу. А если это подстроила его мама, то тем более пусть катится к своим родителям. Они всегда будут вмешиваться в его жизнь. Он не защитник и не опора. А такой безвольный размазня ей совсем не нужен. Наташа в нём полностью разочаровалась. Он её теперь раздражал.

– Уходи, – сказала она, потом повернулась и ушла в дом.

Мария удивилась, что дочь вернулась домой рано, да ещё и без Алексея.

– А где Лёша? – спросила она.

– Не знаю, где он есть, и не хочу знать, где будет, – ответила дочь, стаскивая с себя мокрую одежду. – Лучше фен дай волосы просушить.

– Что случилось, девочка моя? Ты вся мокрая! И как ты сама добиралась?

– Добралась на попутке, – отчеканила Наташа, – хочу есть, а на остальные вопросы ответить пока не готова.

Мария решила не торопиться с вопросами. Какие могут быть разговоры на голодный желудок? Да и вообще, говорят, что утро вечера мудренее.

Поужинали. Маша чувствовала, что дочь неспокойна. Всегда весёлая, ласковая, она выглядела повзрослевшей, напряжённой и немного растерянной. Что же с ней произошло?

Мать осторожно спросила дочку:

– Наташа, они тебя чем-то обидели?

– Нет. Но это всё! Он больше сюда приходить не будет. Не нужен он мне, – сказала дочь. – И как я раньше это не поняла?! Не хочу я быть с ним рядом. Я думала, он сильный, самостоятельный, что я буду чувствовать его защиту, заботу. А он и от себя мух отогнать не может. Зачем он мне такой нужен? Я с ним нянькаться не собираюсь. Вон он на лавочке сидит, – сказала Наташа, закрывая в зале шторы, – под дождём мокнет, ждёт, когда его пожалеют.

– Может, его позвать? Ведь заболеет, – предложила Мария, приоткрывая занавеску и выглядывая в окно, – мне его почему-то жалко.

– А он на это и рассчитывает. Ну и пусть заболеет. Ты его не жалей. Он будет с другими обниматься, а потом ко мне приходить, – брезгливо поморщилась Наташа. – Фу, противно! Пусть идёт подальше отсюда…

Слово за слово – дочь рассказала о том, что произошло. Ей стало легче после этого разговора. Хотя мать ничего не советовала и не жалела. Может быть, все переживания, высказанные вслух, расставили в её головке всё по местам. Алексей часто говорил ей о своей любви. И грош цена той любви. А ведь она таких слов не произносила