– Теперь ясно.

– Рано утром, когда ты еще спал, я попрощался с твоими родителями. Пообещал им, что первым делом предам огласке этот беспредел, а потом обращусь в Генеральную прокуратуру. Само собой, я оставил им свой номер телефона и просил звонить в любое время дня и ночи, что бы ни случилось.

– И они позвонили?

– Да. Через пару дней. Ночью. Сергей рассказал, что поселок захватили вооруженные бандиты, одетые в черную форму и маски. Они вытягивали людей из своих домов, а тех, кто отказывался повиноваться, тут же расстреливали. Потом связь оборвалась.

Резко встав, Громов посмотрел на меня с сожалением, покачал головой и, постучав кулаком себя по лбу, ринулся к двери.

– Куда вы? Дальше-то что?

– Инга! – открыв дверь, крикнул он.

– Что там случилось, шеф?! – отозвалась она.

– Гость голоден, вот что! Давай-ка сваргань чего-нибудь на скорую руку! Бутербродов да кофейку покрепче!

– Сейчас сварганю, шеф! Тоже мне нашли кухарку! – Не успела дверь закрыться, как донеслись и другие ее реплики: – Чуть что – сразу Инга! Так и норовят запихнуть в каждую дырку! Гость, видите ли, голоден! Да чтоб ему поперек горла эти бутерброды!..

Раздавшийся голос Полковника вынудил ее заткнуться.

– Дальше? – Громов подошел к креслу сзади и облокотился на спинку. – Не знаю, о чем я тогда думал и на что надеялся… я был напуган, растерян и понятия не имел, что буду делать, когда приеду, но я сразу же туда поехал.

– Один, что ли?!

– Да.

– А как же полиция, федералы?!

– Накануне я попытался к ним обратиться, да и не только к ним. Даже до некоторых депутатов дошел.

– И что?

– И ничего. Меня даже слушать не стали. Причем той ночью, когда я позвонил в наши доблестные органы, надо мной только посмеялись.

– Неужели в нашей стране все госслужащие либо глухи, либо продажны?

– Нет, не все. Порядочных людей и в полиции, и в ФСБ, и даже среди политиков хватает. И сейчас мы с ними тесно сотрудничаем. Более того, если бы не они, «Молот» уничтожили бы еще в зародыше. Но тогда я их не знал.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Инга. Поставив на стол поднос, на котором располагалась тарелка с четырьмя бутербродами и две чашки кофе, она окинула меня высокомерным взглядом и натужно сказала:

– Откушайте-с, гость дорогой, да не подавитесь.

Я никак не отреагировал, и, видимо, ее это задело. Тихо проклиная меня, мой род и мою морскую свинку, которой у меня отродясь не было, она гордой походкой покинула комнату. И снова получила нагоняй от Полковника.

Переглянувшись с Громовым, мы мысленно договорились это не обсуждать.

– Вообще-то кормежка у нас здесь неплохая, просто для завтрака еще рановато.

Он осмотрел бутерброды, каждый из которых состоял из ломтика черного хлеба и нескольких кусочков сухой колбасы, сыра, помидора, и, выбрав самый крупный, протянул мне.

– Надеюсь, Инга в них ничего не подсыпала? – взяв бутерброд, спросил я, ухмыляясь. – Или плюнула?

– О нет, нет, что ты! Она хоть и вздорная баба, но на такие подлости не способна.

– Ладно, рискну, отведаю. Ну, поехали вы туда, и что?

– У меня до сих пор нет четкого понимания того, что я там увидел. От деревни одно название осталось, хотя, как выяснилось позже, название последовало вслед за деревней. В небытие!

– Так быстро? – удивленно пробубнил я с набитым ртом. – Но вы же сразу выехали и должны были застать весь этот геноцид в полном разгаре?

– Нет, вообще ничего. И никого.

– Ни одной живой души?

– Ни одной.

– А трупы? Должны же были остаться трупы?

– Ты меня не понял, Никита. Там почти камня на камне не осталось.

– То есть как?

Запихнув последний кусок в и без того полный рот, я чуть не подавился. Конечно, не помешало бы помянуть Ингу недобрым словом, но в данном случае она ни при чем. Хотя я все равно помянул. Так, для профилактики.

– За деревней был холм высотой более десяти метров. Я его еще в первый приезд приметил. Чтобы не светиться, я спрятал машину в лесополосе и по-тихому вскарабкался на него. Верный ход – деревня была как на ладони. Точнее, должна была быть деревня, но вместо нее оказалась пустошь, хорошо освещаемая лунным светом. В воздухе витал какой-то странный неприятный запах. Сначала я подумал, что перепутал местность и решил спуститься, осмотреться. А когда спустился… меня чуть наизнанку не вывернуло от ужасной вони. Описать ее непросто, но я постараюсь: гарь вперемешку с запахом дохлятины, канализации, сероводорода и… еще черт его знает чего. Прикрывая нос, я со всех ног бросился к машине. Но где-то на полпути я все-таки не сдержался, и меня вырвало, причем не раз. Что же касается местности – она было той самой.

– Деревня превратилась в пустошь?

– Именно.

– Вся?

– Абсолютно.

– Несуразица какая-то. А как же дома, сараи, деревья? Домашняя скотина, в конце-то концов?

– Кроме фундаментов, больше ничего не осталось.

Второй бутерброд отправился в желудок быстрее первого. Громов на них не зарился, зато чашку кофе опустошил в несколько глотков. «Наверное, он не голоден», – подсказал мне внутренний голос, и я взял третий.

– Фундаментов? Интересно. А их-то они почему не подчистили?

– Не знаю. Может, не посчитали нужным.

– Как они умудрились за считаные часы стереть с лица земли целый поселок?

Он пожал плечами, подошел к стеллажу и, обернувшись, заявил:

– Есть еще одна любопытная информация.

– Поведаете о том, что и здесь не обошлось без долговязых гуманоидов?

– Молодец, в самое яблочко! Оказывается, что задолго до тех событий в деревне время от времени происходили странные вещи. Пропадали люди. В небе появлялись светящиеся объекты шарообразной формы. Такая себе аномальная зона. Понимаешь, к чему я клоню?

Отправив последний глоток кофе туда же, куда исчез и последний бутерброд, я кивнул.

– Наелся? – сев в кресло, спросил он.

– Да, спасибо, еще какое-то время протяну, – улыбнулся я. – Насколько я знаю, моя деревня не единственная.

– Да. Нам известно еще о трех, находившихся в разных уголках нашей страны. Но, скорее всего, есть и другие. Или будут. И возможно, не только в России.

– Везде повторялся один и тот же сценарий?

– В общем-то, да.

– Что же вы их не спасаете, с вашими-то возможностями?

– Возможности у нас появились сравнительно недавно, да и дело не только в них. Мы пока даже мотивов долговязых не понимаем, как, собственно, и их подельников в человеческом обличье, что уж говорить о предугадывании шагов. Поверь, сынок, мы работаем на износ и делаем все от нас зависящее.