– Ты когда увидел ее в первый раз?

– Сегодня у Лупы, когда мы обсуждали с ним будущую поездку в Африку.

Эвтерм пристально посмотрел на воспитанника:

– Значит, ты сегодня познакомился с девушкой, которая приглянулась тебе. Это хорошо. Мы с Зией давно предлагали тебе жениться. Бебий, мы состарились, мы очень устали. Как считаешь, мы заслужили покой?

– Конечно, Эвтерм! Все, что в этом доме, ваше. Живите, и вы не будете знать ни в чем отказа.

– Это все слова. Ты давно уже не безусый мальчишка и соображаешь, что женитьба накладывает определенные обязательства.

– Обязательно! Я готов взять их на себя.

– Как же ты собираешься управлять хозяйством? Из Испании или из Африки?!

Бебий смешался.

Эвтерм продолжил:

– Не думай, что мы с Зией держимся за этот «сладкий кусок», называемый «домом Лонгов». Нам много не надо, но, согласись, то, о чем ты сейчас объявил, требует по крайней мере осторожности, предусмотрительности…

– Это неизбежно, – признался Бебий.

– Твой наставник Эпикур советует не обзаводиться семьей, потому что с ней уж очень много хлопот…

– Эпикур глуп и самонадеян…

Разговор перешел в философские эмпиреи, в которых Бебий чувствовал себя как рыба в воде – и он успокоился. Они с Марком любили поговорить, подискутировать.

Это были самые милые часы, особенно теперь, когда они страстно увлеклись Эпиктетом, утверждавшим, что счастья нет, есть только осознанное понимание необходимости следовать за лучшим и отвергать худшее.

Бебий позвонил в колокольчик. Молодой раб внес в комнату плетеное кресло – будто знал, что понадобится… Или прокуратор подсказал?..

– Итак, – спросил Бебий, устроившись в кресле, – на чем мы остановились?..

Эвтерм объяснил:

– Сборы в Африку – это не простое дело. Помню, твой отец перед отъездом в Сирию все тщательно предусмотрел. Прежде всего, он назначил тебе опекунов. Ты их знаешь. Теперь нам тоже следует все предусмотреть. Отправляясь в опасный путь, ты должен оставить наследника. Или наследницу. Мы ими быть не можем – и не хотим. Зия предупредила – с нас хватит. Мы устали. Следовательно, ты обязан перед отъездом жениться. Посоветуйся с сенатором Аннием и с Аквилием Регулом Люпусианом. Поверь, они скажут тебе то же самое, что сказала Зия. Мы ничего не знаем о племяннице Лупы, значит, надо откровенно поговорить с ним. Откуда она родом, как оказалась в Риме, кто ее родители…

Бебий вскинул голову.

– Ты только не горячись, – посоветовал Эвтерм. – Мне бы хотелось, чтобы ты усвоил простую истину – если поступишь своевольно или вопреки здравому смыслу, мы с Зией немедленно покинем твой дом. Я согласен с женщиной, – он кивком указал на Зию, – что ни о какой поездке в Африку без выполнения этих условий и речи быть не может.

Бебий через силу рассмеялся:

– Ну, это уже мне решать.

– Сомневаюсь, – возразил Эвтерм. – Насколько я понял, тебя посылают с каким-то заданием. Следовательно, император знает о поездке и, поскольку он является одним из тех доверенных людей, на которых твой отец оставил тебя малолетнего, вряд ли он согласится поручить ответственное задание человеку, который отрицает обычай, пренебрегает здравым смыслом, который, в первый раз увидев смазливую девицу, тут же решил жениться на ней.

Бебий встал и вышел.

Из перистиля – внутреннего дворика – поднялся в свои комнаты. Там рухнул на ложе и, закинув руки за голову, задумался о непредсказуемости фортуны, столько лет державшей его в стороне от всяких тягот и жизненных забот. Он жил как бы на ярком свету – мог выбрать, чем заняться, чему отдать предпочтение.

Ясное дело, философии! Какое другое поле деятельности могло бы помочь отыскать истину! После риторской школы он отправился в Афины, где просидел в нескольких академиях и в конце концов пристрастился к учению стоиков. Уже в Риме, ознакомившись с наставлениями Эпиктета, он окончательно утвердился в этом решении. Если долг римского гражданина повелевает отправиться в Александрию, значит, надо ехать.

В комнате стало совсем темно, контуры предметов расплылись, обратились в тени. Что еще непонятней – тени неожиданно задвигались, исказили пространство. Тьма наполнилась звуками – шуршанием, скрипом, неясными вздохами и звуками капающей воды.

Тьма забормотала…

…Вспомнилась Пантея, скромница и простушка. Как она робела за обедом в его присутствии. Ее брат Викс тоже помалкивал, но по всему видно, этот парень еще тот проныра. Так и шарил глазами по сторонам.

…Завтра навещу Люпусиана, извещу его о своем решении и сделаю предложение Пантее.

Глава 3

Услышав отказ Люпусиана даже обсуждать вопрос о женитьбе, Бебий потерял дар речи.

– Но почему, Лупа?!

– Потому что поездка в Александрию и женитьба на Пантее несовместимы!

Бебий растерянно глянул на хозяина.

Лупа поднялся, подошел к окну, выходившему в парк, и уже оттуда, не поворачиваясь к гостю, объяснил:

– Неизвестно, имеет ли эта женщина италийское гражданство. Римского у нее безусловно нет, так что, взяв ее в супруги, ты нарушаешь закон, а это означает, что она не может быть твоей наследницей. Как, впрочем, и ее дети.

– У Пантеи есть дети?!

– Я не знаю, – ответил Люпусиан и подошел к креслу, в котором расположился Бебий. – Беда в том, что я вообще ничего о ней не знаю, а это чревато… В моем положении особенно. В твоем тоже. Император никогда не согласится отправить тебя в Александрию, если не будет уверен, что ты чист как стеклышко.

– Но он же знает меня с младенческого возраста! И Марк Аврелий!..

– Бебий, ты уже давно вышел из младенческого возраста, а дело, которое хотят поручить тебе, не терпит никаких неясностей, тем более что я поручился за тебя.

– Какое же дело мне хотят поручить?

– Об этом будешь говорить с Марком. И говорить будешь не как с другом, а как с наследником императорской власти, как с руководителем службы фрументариев, обязанным приглядывать за всем, что творится в империи. Ему, надеюсь, ты доверяешь?

– Еще бы… Тогда скажи, как мне быть?

– Жениться, и обязательно перед отъездом.

– Но…

– На римской гражданке из хорошей семьи. Зия уже приметила одну особу.

Бебий усмехнулся:

– Выбрала по каталогу?

– Не ерничай! Семья достойная, из патрициев, дед был сенатором.

– Я его знаю?

– Да, Матидий Галл. У него есть дочь Матидия.

– Но ей четырнадцать лет!!

– Никаких «но»! Твоя судьба в твоих руках!

* * *

Нерадостную новость Пантее передал ее «братишка» Викс, сумевший подслушать разговор хозяина с римским придурком, уже, казалось, заглотнувшим «медовый» крючок.

Пантея возмутилась.

– Он мне за все заплатит, – пригрозила она.

– Кто? – засмеялся Викс. – Дядюшка или жених?

– Оба, – пообещала девица.

Викс предостерег ее:

– Ты