сложив руки за спиной, звучно произнес:

— Я лично видел, как мисс Ларс покидала поместье.

Разумеется, родители встали на защиту и, как предполагал Рагнар, требовали еще свидетелей, тогда Вим добавил:

— Перед тем, как уйти, она о чем-то разговаривала с вашей домработницей Ниллой.

— Ниллой? — шепотом переспросила миссис Ларс, а муж приказал:

— Срочно позовите её!

Очень скоро она была в зале. Напуганная и бледная, как поганка. Мистер Ларс словесно накинулся на неё, приказал сознаться, спрашивал, о чем они говорили у ворот и куда направилась Розалия. Когда Нилла разревелась, купец разозлился еще больше. Она не хотела сдавать молодую госпожу, но пришлось… и честно поведала, что Розэ сбежала в поместье Рихарда фон Норда.

Для родителей слова домработницы стали ударом, больше смотреть в глаза графа Ярла они не могли. Но всё еще тлела надежда, что когда они ворвутся в поместье феодала, их дочки там не будет…

Попросили Рагнара только об одном… о рыцарях, которые сопроводи ли бы их к фон Норду. Граф Ярл не только дал людей, но и объявил, что тоже идёт.

***

Со стороны строй выглядел так, словно идут на войну. Этой ночью не спало всё Северное графство. От громких звуков просыпались дома, в них зажигался свет и люди следили за происходящим из окон. Каждый узнавал купца Ларс. Кто его вообще мог не знать? Оттого Энгелю совсем становилось плохо: если Розэ окажется у графа фон Норда, это будет позором до конца жизни.

Мрачное поместье уже виднелось. Привратники поместья Рихарда реагировали быстро: доставали мечи, отказываясь впускать недоброжелателей внутрь. Отчаянно купец выкрикивал вопросы о Розалии, но те лишь молчали, ибо им было запрещено говорить.

Люди графа Ярла ринулись в бой и так как поместье фон Норда не было готово к нападению, попасть туда труда не составило.

Вот они уже внутри.

Рыцари разделились. Вим, граф Ярл и родители Розалии держались вместе. Рагнар направлял Вима туда, где точно окажется парочка. Это и его дом тоже, поэтому знает каждый уголок.

Небольшая комната, лестница и тёмный коридор, где в конце деревянная дверь… Вим по приказу господина открыл.

* * *

Сердце замерло тотчас, когда дверь открылась и в комнату зашли отец, мама, и рыцари графа Ярла. Папа настороженно прошёл внутрь, меня сначала не увидел, а вот когда перевёл глаза в сторону кровати… замер с отчаянием в глазах.

…Какой позор! Я была полностью обнажённая, надо мной нависал Рихард. Его дыхание, как и моё, содрогнулось.

Изначально я пришла к фон Норду с одной задачей — предупредить его о том, что граф Ярл не намерен отказываться от брака со мной. А потом… томный голос анкора меня обезоружил, мысли заполонил туман, и я забыла обо всём. Касания, поцелуи — и вот, не заметив, я уже оказалась под ним. Хотела остановиться, а потом решила — пусть! — вдруг другого шанса оказаться вместе не будет.

— Мерзавец! — надрывая голос, закричал отец и ринулся к фон Норду, грубо оттолкнул его, а заметив мою наготу, вылил чан оскорблений на меня.

Я заплакала, дрожащими руками прикрылась одеялом, молила отца остановиться, а он, без страха последствий, избивал Рихарда по лицу. Граф терпел, словно знал, что заслуженно. Я обернулась к дверям, где смирно стояли остальные. Сначала увидела в слезах маму, а позади неё помрачневшего… Рагнара. На скулах феодала заиграли желваки; встретившись глазами со мной, резко отвернулся и ушёл.

— Остановите отца, — приказала я рыцарям, но те ничего не предприняли. — Папа, молю, остановись… — видя, что никто не идёт на помощь, кинулась разымать сама.

Всхлипывая, подняла с пола халат-кимоно фон Норда, надела его и подбежала к мужчинам. Отчаянно просила папу прекратить, но тот поднялся, выпалил очередное оскорбление и… дал мне пощечину столь сильную, что я, не удержавшись на ногах, упала. От боли слёзы усилились. Ко мне подбежала мама, несмотря на то, что произошло. Она волновалась: не ушиблась ли я; а отец… лишь холодно произнес:

— Как же мне стыдно, что ты моя дочь, Розалия…

Слова причинили боль сильнее любой физической. Я закрыла лицо руками, уткнувшись в плечо мамы.

— Вы не смеете поднимать на неё руку, — утирая кровь с губы, заявил Рихард.

— Заткнись, подонок. Она − моя дочь. А вот кто вообще не смел права дотрагиваться до неё − это ты, урод! Думаете, раз граф этих земель, так всё дозволено?! Все знают, какой выпадкийна женщин. Что? Мало проституток? Захотели овладеть телом чистой девушки? Да вы… всю жизнь ей испортили. Я уверен, — папа подошел ближе и злобно вгляделся в глаза анкора, — инициатором всего этого разврата являетесь вы, фон Норд! Уж никак не Розалия… Вот только, знаете, в чем горе? Вамэто с рук сойдёт… Аейнет.

— Я люблю вашу дочь!

— Любишь? — засмеялся истерично отец. — Любили бы… так не поступали. Вы ведь взрослый мужчина, — голос дрогнул, — неужто не знаете, как тяжело жить женщинам в нашем мире? Вы только себя любите, фон Норд.

— Вы против брака Розалии со мной! Она мне всё рассказала!

— Я её отец, — указал на себя. — Я решаю! И уж если так решил, то вы должны былинеразвращать, а принять мои слова! Мерзавец! — Папа обернулся ко мне, — одевайся, Розалия. Мы идём домой. — Отец сделал шаг к выходу, остановился и, не глядя на Рихарда, добавил: — вы — мой граф, Ваше Сиятельство. Я вас побил, но извиняться не буду, хоть казните, — затем он покинул комнату.

— Рихард… — со слезами я побежала к нему, но отец, увидев, приказал рыцарям схватить меня. — Рихард!

Хотела обнять его, поцеловать, потому что понимаю… это конец. Он тоже рвался ко мне, даже использовал магические силы, но рыцари легко управились даже с ней. Меня тащили к выходу, а Рихарда пытались обезвредить. Он боролся из-за всех сил, но тщетно: слишком много людей графа Ярла…

Любовь спорила с чувством позора: мне было стыдно перед родителями и невероятно больно прощаться с Рихардом. Виню во всём себя… Не сбежала бы тогда на восемнадцатилетние, ничего бы этого не было.

Страшно подумать, что ждёт меня теперь. Скорее всего, свадьбу отменят, но и брак с Рихардом запретят. Отцу граф и так не нравился, теперь он его вообще ненавидит.

К поместью подъехал кэб. Не спящие северяне, толпами стоящие в ожидании концерта у ворот, сразу меня узнали. Принялись шептаться и смеяться. Родители прятали глаза…

***

Это худшая ночь, разделившая мою жизнь на “до” и “после”. Жизнь “до” была прекрасной, яркой, беззаботной, полна эмоций, чувств, а вот какая она будет