разрываюбрак с Розалией Ларс. Как и прежде, несмотря ни на что, она −моя невеста! — Последнее добавил, глядя на Вима. Тот цокнул. Вим, наверное, один из тех, кто категорически против решения графа. — Запомните все! Вчера Розалию граф Рихард фон Нордпохитил, а мы еёспасли. Иногоне было! А тот, кто станет продвигать в массыдругуюинформацию, будет обвинён в клевете и сослан до конца жизни на каторгу. Ах да, — приподнял подбородок, — Вим, вчера северяне невольно стали свидетелями отвратительного поступка их графа, вдруг они что-то не так поняли: донести правду до них!

…Против слов графа не пойдёт никто. Граф решает: что правда, что ложь. Истина всегда будет на его стороне. Сейчас Рагнар озвучил свою истину, а остальным следует покорно её принять. Люди в Северном графстве тоже поверят, тому одно доказательство: свадьба Рагнара Ярла со мной осталасьв силе.

Рихард… ему ничего не будет, кто б что не болтал. А если личноонстанет отрицать слова Рагнара, то и это ничего не изменит, потому что, опять же, феодал Людских земель от меня не отказался.

Как удивительно влияют приказы Его Сиятельства! Тотчас все поменялись в лице: заулыбались отец и мать, рыцари смягчились и ушли исполнять озвученное. Немного паршиво от такого, но достигнуто главное — сохранена честь семьи Ларс.

— Мисс Розалия, — позвал Рагнар, я обернулась. — Идите собирать вещи. Сегодня вечером вы отправляетесь со мной в Людское графство.

…Так вот о чем говорил Вим.

Отъезд? Так быстро? Хотя чему удивляться… Важно скорее увести меня подальше от фон Норда. Отец и мама хоть радостно приняли сладкую ложь, тревожно поглядывали на меня сейчас в ожидании реакции на новость граф Ярла.

Он спас меня, обманув весь мир… Какой же может быть реакция?! Спрятав тоску о Рихарде глубоко в сердце, я с лучезарной улыбкой ответила:

— Хорошо, Рагнар.

Я перешла на “ты”, феодалу это понравилось, он довольно улыбнулся.

* * *

Весь день я была занята сборами. Мне помогали мама и Нилла. Они старались уместить абсолютно все наряды, мол пригодится; я была более экономична и складывала лишь то, что считала правда нужным. Вычурные и слишком праздничные платья оставляла. Мама была против, напоминая какие события мне предстоят перед свадьбой, потому даже такие платья необходимы…

Не верилось, что всё происходит со мной: план не удался, женой стану другому. Я раньше такое лишь в страшных снах видела, а тут на яву! Грустно, очень. Душу грела только мысль о спасенной чести рода.

Сегодня мама много говорила о Рагнаре, мол слушаться его надо, ценить, уважать, ведь кто бы ещё поступил так, как он? Напоминала, что, если бы не граф Ярл, я бы уже была отправлена в ссылку отцом. Я лишь соглашалась и равнодушно поддакивала. Маме моя реакция не нравилась:

— А что? Фон Норд лучше? Поступил с тобой, как с распутной девкой… Никакого уважения! Ещё что-то о любви говорил… Когда любят, оберегают, а не пытаются обесчестить!

Я пропускала мимо ушей. Да, возможно, он такой: нечестный, истинное зло, искушает и словно сирена, манит на верную гибель. Я, влюблённая в него, оказалась в его сетях и погибла, но при этом люблю до сих пор.

Ближе к вечеру, рыцари Ярла начали спускать чемоданы и ставить их в карету. Только тогда на меня опустилась тяжелая грусть, ведь уезжаю, а мама и папа остаются тут. Я их так редко видела, в моей жизни они почти не участвовали, а уже сейчас мне нужно опять уезжать в другое графство. Я плакала, мама, даже папа был опечален. Не смотря на всё, отец смягчился и крепко обнимал меня, желал удачи и просил не делать глупостей.

— Пора ехать, — объявил Рагнар.

За спиной послышалось глухое “Стойте!” родным голосом.

Рихард…

Экипаж фон Норда остановился у ворот, граф вышел и из-под бровей глянул на всех разъярённо. Внутри меня быстрее забилось сердце, а глаза больно запекли. Хотелось подбежать к нему, обнять, но не могла. Граф Ярл сделал шаг вперед и закрыл меня собой.

— Розэ никуда не поедет, — произнёс сквозь оскал Рихард.

— Кто остановит? — спросил с иронией Раганар. — Ты? Каким образом? Пару снежков в нас кинешь? Неужели всё ещё не понял, что ты не имеешь прав на эту женщину? Она моя невеста.

— Розэ, — обратился ко мне анкор, поджав губы. — Пойдём со мной, я защищу тебя от любого, хоть от самого короля. Пусть мир болтает, что хочет, разве нам важны их мнения? Я безумно люблю тебя, а ты меня. Не губи свою жизнь.

К горлу подступил комок, я всхлипнула. Родители кричали не слушать его, что если пойду за ним, навеки погублю себя.

Вот тот выбор, которого я так боялась: уйти с любимым и столкнуться с множеством проблем или же… смириться с устоями мира, выйти за того, кого выбрали родители и жить “правильно”.

— Розалия, — меня нежно окликнул Рагнар и я взглянула со слезами на него, — я не стану давить на тебя. Сделай свой выбор сама.

Тремор рук. Учащенное дыхание. Я сильно нервничала и кусала губы, переводила взгляд на Рихарда, на родителей и на Рагнара.

Пыталась услышать ответ сердца… Оно рвалось к фон Норду, тешило меня надеждами, что, пройдя через множество проблем, по итогу мы с ним обретён счастье, всё будет хорошо и общество примет нашу любовь.

Разум спускал с небес на землю: напоминал об ответственности, просил не быть эгоистичной, твердил о чести; параллельно всплывали диалоги с миссис Лоу и её наставления.

Я утерла пальцем слезу и через спазм в горле тихо произнесла:

— Поехали домой, Рагнар….

Тотчас сердце больно кольнуло, я кулачком постучала по левой стороне, стараясь выровнять дыхание, попутно забираясь в карету. Рихард смотрел мне в след, ничего не говорил и просто молчал с растерянностью в глазах. Родители еле заметно улыбались. Рагнар поклонился кивком и кинул брату:

— Всего вам хорошего, граф Рихард фон Норд, — а затем тоже сел в карету.

Теперь я заплакала. Горько, взахлеб, закашливаясь от судорог в горле. Мне не хватало воздуха, но я не могла остановиться.

Карета тронулась, я смотрела, как удаляюсь от родного дома, родителей и… Рихарда. Моего Рихарда! Любимого, единственного. Но не могла поступить иначе… Надеюсь, он поймёт… Честь семьи на первом месте. Уже чуть её не потеряла, но Рагнар не отвернулся, протянул мне руку, вытащил из котла позора и спас. А второй раз так подставить родителей я не могу.

Со временем слёзы прекратились, а на место печали пришло смирение. И только надежда быть с Рихардом