– Он цел?

– Да, всё в порядке. Хотя штаны, конечно, погибли безвозвратно… Теперь вот родители его думают, куда отдавать учиться. У нас-то в Жансоне специального обучения нет, надо бы в Арль, но это значит – с проживанием. Вот невестка и ревёт который день.

Лавиния задумалась, потом предложила:

– С серьёзным магическим обучением можно годик подождать, если он сумеет за лето овладеть основами контроля над стихией. Я постараюсь выкроить пару часов и что-то показать, но этого мало… Почему бы с ним не позаниматься мадам Бертело?

– Она ж магии лишилась? – удивилась кухарка.

– Ну и что? Знания-то у неё сохранились! Теория контроля для любой стихии одна и та же, а то, что касается именно огня, я подскажу. Боюсь, нам придётся остаться здесь до конца моего отпуска… Так, Марджори, ты с молоком закончила?

– Это кофе! – оскорблённо ответила секретарша и выцедила последние капли. – Закончила, да.

– Идём, отчитаешься. Мадам Тома, мы будем в моём кабинете, если я кому-нибудь понадоблюсь.

– Слушаюсь, ваша милость. Ужин во сколько подавать?

– В восемь, – ответила Лавиния, уже совершенно не думая об ужине, кухарке и прочих хозяйственных вопросах.

В кабинете Марджори разложила по письменному столу десяток листов бумаги, испещрённых аккуратными, чёткими записями. Потом поменяла местами два листа, полюбовалась получившейся композицией и переложила ещё два. Всё это время Лавиния терпеливо ждала. Наконец секретарша подняла на неё взгляд, и коммандер ободряюще кивнула.

– Начинай!

– Итак, я получила от главного хранителя архива две папки. Одна была посвящена деятельности господина Нильсена в пору его проживания в Лютеции, вторая – о времени после его переезда сюда. Ещё Дюпон нарыл для меня и откопировал несколько документов, которые к этим периодам не относились, а были посвящены времени до его переезда в Галлию из Сведена.

– Мне очень интересно, каким образом Дюпон сумел всё это отыскать так вовремя и за такой короткий срок? – Лавиния откинулась на спинку кресла и сложила пальцы домиком. – Неужели Нильсен с пелёнок находился под надзором нашей Службы? Непременно задам архивариусу этот вопрос, когда вернусь из отпуска!

– А я уже задала!

– Да ну тебя, ты опять портишь мне удовольствие! И что он ответил?

– Что, во-первых, документы для коммандера Редфилд он всегда будет искать лично и в самом приоритетном порядке, а во-вторых, у него есть ряд наработок, позволяющих получать всё, что нужно, очень, очень быстро.

– Вот как? Ну что же, ученики вырастают… Хорошо, излагай.

– Излагаю. Итак, Свенгорд Нильсен родился в две тысячи сто тридцать четвёртом году в Мальмё, поступил в университет Берцелиуса на медицинский факультет, который и окончил в пятьдесят седьмом году по специальности маг-медик. Стажировался в королевском госпитале в Стокгольме, там же проходил ординатуру, там же защитил диссертацию по… чему-то медицински-непроизносимому.

– Но не кардиология?

– Нет! Что-то в области хирургии.

– Понятно, – кивнула Лавиния. – Продолжай.

– В семидесятом году был приглашён в качестве мага-медика в компанию «Леклерк», где и работал до восемьдесят девятого.

Услышав название фирмы, Лавиния перестала рисовать завитушки на чистом листе и подняла глаза.

– «Леклерк»?

– Именно так, – кивнула Марджори.

– А не с ними ли был связан судебный процесс об отторжении имплантированного сустава?

– О да! И было это в конце восемьдесят восьмого года. Процесс этот очень активно освещался всяческой прессой, а потом как отрезало. Кстати, вот тут, – она многозначительно похлопала по нескольким страничкам, сложенным стопкой, – есть перечисление ещё пяти судебных дел по таким же заявлениям.

– И что суд, в удовлетворении иска отказал?

– Вовсе нет! «Леклерк» почти разорилась на выплатах, но всё же удержалась на плаву. Так вот, в принципе, можно предположить, что уход Нильсена из компании со скандалом не связан, всё-таки он проработал после решения суда ещё более полугода. Мало ли какие причины были у одного из ведущих магов-медиков компании бросить всё и уехать в глубокую провинцию?

– Да-да! – подхватила Лавиния с воодушевлением. – Может, у него троюродная тётушка умерла в Жансоне и оставила в наследство домик. Бедняга всю жизнь мечтал пожить в Провенсе, и вот, мечта сбылась…

– Может, всё было проще, – пожала плечами Марджори. – Надоело ему всё, и Лютеция, и «Леклерк» с его приключениями, вот он купил подвернувшийся дом в первом попавшемся городе и переехал. Бывает ведь и такое?

– Бывает. Надо бы проверить его счета, только как? Может, налоговую запросить? Если в его биографии были какие-то незаконные действия, финансовый след должен был остаться!

Захваченная этой новой мыслью, она заходила по кабинету. Секретарша же утонула в глубине кресла, наблюдая за метаниями Лавинии. Наконец она покачала головой.

– А что ты так вцепилась в этого Нильсена? Что других подозреваемых у нас уже не осталось, мы ищем для суда железные доказательства виновности этого?

Лавиния остановилась, словно споткнувшись.

– Н-нет… У нас пока вообще нет подозреваемых, мы на этапе сбора данных!

– Ну так в чём дело?

– Какой-то он… сомнительный, этот доктор! И история с «Леклерк» плохо пахнет, и переезд непонятный, из столицы в самую глушь, и определение причин смерти никуда не годится.

– Сядь, – сказала Марджори. – Сядь и послушай. Даже если Нильсен крутил какие-то шашни в сфере производства имплантов, нас с тобой это не касается. Это не магическое преступление. Переезд – вообще личное дело каждого. Вот если мы уверимся в его виновности, тогда можно будет и насчёт причин смены места жительства выяснять. Что же до вскрытия… Нильсен – хирург-ортопед. Он специалист по суставам, а не кардиолог и ни разу не патологоанатом. Он вполне мог не увидеть даже очевидного. Того, что стало бы понятно специалисту. Ну и последнее: а с какой стати ты будешь запрашивать налоговое ведомство, казначейство или кого угодно другого? Дела-то нет, никто его не открывал! Мы с тобой ещё не доказали, что эти два убийства – если первое вообще было убийством! – совершены с применением магии. А если нет, то и расследовать его должна городская стража. Дюфло и Кальве, но не ты. Согласна?

Тяжело вздохнув, Лавиния села.

– Согласна… Ты мой голос разума, конечно, спасибо тебе, но… Я уверена в своей правоте! Нильсен точно если не главный виновник, то один из. А расследование… Что дело не открыто – так у меня есть королевская бумага.

– Но ты ж не можешь размахивать ею, словно волшебной палочкой? Раз воспользовалась, два, а потом флёр потускнеет, позолота осыплется, шёлковый шнур истлеет, и что останется? Сургуч и старый пергамент…

– Да. Ладно. Хорошо, – госпожа Редфилд потёрла лицо ладонями. – Итак, пиши… Пункт один: последняя часть записей по аналитике. Нужно съездить к старому Камуану