какое-то подобие картины. Всё время что-нибудь мешало, выбивалось из общего полотна.

Странная смерть Клода Тезье, исчезнувший порез, который точно видел Дюфло и не нашла София, странное поведение служащих городской стражи вообще и Нильсена в частности, пропавший медальон Легиона, убитая Луиза – за то, что работала вместе с Тезье или по другой причине? и прочая, прочая…

Так же отстранённо она поблагодарила за ужин, пожелала всем спокойной ночи и попросила подать завтрак не позднее семи часов утра, после чего ушла в свою спальню.

Марджори тоже размышляла обо всех деталях и уликах. Все-таки она была секретарём коммандера Редфилд не первый десяток лет, и давно научилась следовать за размышлениями Лавинии, а иной раз и предвосхищать их. Но сейчас… сейчас было попросту слишком рано. Какие-то сведения остались за рамками расследования, какие-то факты не были раскрыты. Так ведь даже набросанный сегодня план состоит из полутора десятков пунктов! И каждый из них добавит новую краску в картину. Так что надо спать, и новый день принесёт новые открытия.

Увы, сон в спальню Марджори этой ночью даже не заглядывал. Она вертелась в кровати, взбивала подушку и переворачивала её, считала овец, дышала размеренно… словом, совершала все те бессмысленные действия, которые доводилось совершать каждому из нас.

Наконец женщина признала своё поражение. Сна не было ни в одном глазу.

Она вздохнула, встала с постели, накинула халат и босиком, чтобы ни одна половица не скрипнула, спустилась в кухню.

Ну, вернее попыталась спуститься.

Потому что остановилась за дверью, услышав там, внутри, разговор на повышенных тонах. Одной из собеседниц была мадам Тома, и она кого-то отчитывала за перепутанные записи о тратах. Второй голос, мужской, Марджори не опознала, впрочем, обладатель его почти и не говорил, только угукал и мычал, оправдываясь. Слушала она с большим интересом, потому как стала куда лучше понимать, что именно надо проверить, где искать подлинные цифры затрат и доходов, и куда пошла разница.

Когда мадам Тома всё высказала, и её собеседник затопал к выходу в сад, секретарша укрылась в густой тени за удачно поставленной колонной. Она пронаблюдала, как кухарка гасит свет, затворяет окна и, бурча под нос что-то о невовремя явившейся хозяйке, уходит в свою комнату. Потом проскользнула на кухню, взяла то, за чем, собственно, и шла – полстакана бренди, приготовленного для черешневого клафути – и вернулась к себе, никем не замеченная.

Бренди показался Марджори безвкусным и не имеющим крепости, и она отставила его, не выпив и трёх глотков. Потом легла в кровать и безмятежно уснула.

Глава 9

Давненько глава Службы магбезопасности так не веселился, предвкушая встречу с подчинёнными. Вообще-то, конечно, веселья мало: магические преступления практически всегда тянули за собой скверно пахнущий хвост происшествий, бед и неприятностей. Но стоило ему представить себе лицо коммандера Редфилд, когда она увидит его в кабинете капитала Кальве, и Жан-Клод Равашаль с трудом давил неуместный смешок.

Лавинии же не давала покоя причина смерти Клода Тезье.

Что известно достоверно? С его груди пропал медальон Легиона, и фатальное воздействие было оказано амулетом, который лежал в нагрудном кармане рубашки или висел на груди.

Совпадение? Да ладно, таких совпадений не бывает!

Но отчего-то не исчезало ощущение, что эту деталь паззла ей подкладывают, даже и не особенно стараясь придать убедительности. А значит, что?…

А ничего не значит. Нет у неё пока достаточного количества данных для того, чтобы делать хоть какие-то выводы.

Занятая этими размышлениями, она без стука вошла в кабинет главы городской стражи.

– Доброе утро, господа! О, Равашаль, рада видеть! Кого нам не хватает, Нильсена?

– Я уже здесь, – доктор неторопливо вошёл, плотно закрыл за собой дверь и выбрал место в конце не слишком длинного стола для совещаний.

– Отлично, – Лавиния кивнула. – Я активирую записывающий кристалл, о чём предупреждаю присутствующих согласно правилам. Кто начнёт?

– Давайте, я, – кивнул Нильсен. – Предлагаю сперва обсудить вопросы по мадам Камуан, поскольку там, как я понимаю, нет разногласий? Итак…

Да, действительно, разногласий не было – все трое медиков указали в качестве непосредственной причины смерти ножевое ранение и шею. Точка, где обнаружили тело, не является местом убийства, тело перемещали…

– Через какое время после момента смерти? – перебил Равашаль.

– Примерно через двадцать минут, может, чуть больше. А обнаружено тело было через два-два с половиной часа.

– И как именно перемещали? Ну, на руках, на телеге, портальным переходом? Волоком?

Нильсен задумался, и ответил капитан Дюфло.

– Рядом с телом были обнаружены мужские следы. Ноги в носках, большого размера, примерно сорок шестой. Судя по глубине отпечатка, могли перенести на руках, Луиза весила немного.

– Сорок шесть килограммов, – добавил Нильсен.

– Я дополню, – сказала Лавиния. – Капрал Петанье заметил магический след, похожий на радужную плёнку, над дорогой. Над тем участком дороги, от которого по прямой метров пятьдесят до места, где обнаружили тело. Таким образом, можно предполагать, что женщину переместили через короткий портальный переход, а затем донесли на руках до того самого платана. Можно было бы предполагать, если бы не то, что портальный след должен был схлопнуться практически сразу.

– Бывают варианты, – вмешался Равашаль. – Направьте запрос магам-портальщикам, лучше в университет, и копию нам. тогда быстрее ответят.

– Сделаем, – кивнул Дюфло. – Ещё вопросы есть?

– А как же! Вы, капитан, описывая состояние тела, упомянули порез на левой ладони. А мадам Трюффо при проведении вскрытия этот порез не обнаружила. Он полностью затянулся. Доктор Брюннер, что скажете?

– Не было! – патологоанатом из Арля открыл рот впервые за утро.

– Доктор Нильсен?

– Нет.

– Вы хотите сказать, что я ошибся? – спросил Дюфло неприятным голосом. – Или ошиблись три патологоанатома?

– Ни то и ни другое, – Лавиния улыбнулась, и Дюфло передёрнул плечами. – Вы, возможно, не в курсе, но порезы, нанесённые при магической клятве, затягиваются быстрее обычных. Правда. по-разному: у меня, например, или у кого-то, принадлежащего к магической расе – практически мгновенно, а у человека, полностью лишенного магической силы – до суток.

– Затягивается быстрее обычного – даже у мёртвого?

– Да.

Слово упало, словно тяжёлая капля в пруд, взбаламутив гладкую поверхность и распугав водомерок. Нарушил молчание Нильсен.

– Клод Тезье был магом. Но порез на его руке мы все увидели, когда тело было обнаружено. То есть, примерно через шесть-семь часов после смерти. Получается, что клятву он приносил… прямо перед смертью?

– Похоже на то, – кивнула Лавиния.

– А у мадам Камуан ранка исчезла за то время, пока её довезли до Жансона… – он что-то стал рисовать на листе бумаги, сердито зачеркнул, снова нарисовал и, наконец, поднял глаза. –