Наконец она услышала приглушенные ругательства, и по лестнице прогремели шаги.

– Какого хрена…

Увидев констебля, мужчина замолчал.

Стейси заметила, что этот похожий на медведя мужик с бородой едва одет – на нем были только черная футболка и желтые трусы. Мощные руки покрывали татуировки с изображением птиц.

– Сэр, прошу прощения за беспокойство, но в вашем фургоне что, установлен видеорегистратор?

– Все это было бы смешно, если б я только что не вернулся с этой гребаной ночной смены. Так какого черта…

И вновь он замолчал, увидев удостоверение Стейси.

– Я ничего не нарушал, – с ходу запротестовал мужчина, качая головой. – Эти маленькие ублюдки постоянно режут мне покрышки, а вы у себя в полиции ничего не хотите делать, пока не получите доказательства.

– Сэр, с вами всё в порядке. Начну сначала. Я детектив-констебль Стейси Вуд, расследую дело об исчезновении пятнадцатилетней девочки, и мне нужна ваша помощь.

Она увидела, как этот недоспавший человек постепенно приходит в себя. Он почесал грудь рядом с тем местом, где на футболке красовалось засохшее пятно от зубной пасты.

– Ну, если все дело в этом, то как я могу вам отказать? – И сделал шаг в сторону.

Стейси вошла в старый дом, украшенный всякими кружевами и завитушками и оказавшийся внутри гораздо более ухоженным, чем она ожидала. Телевизор и радио молчали – для хозяина дома сейчас была ночь.

– Сэр, в воскресенье вечером ваш фургон тоже стоял перед домом?

– Какое-то время – да. А в чем дело?

– Я могу посмотреть ту запись?

– Но ведь речь идет не об Эмме Уэстон, поскольку я видел ее сегодня утром? – Мужчина взял телефон со столика в холле.

– Нет. Речь идет о ее подруге, Джесси. Хорошенькой блондинке, пятнадцати лет от роду.

– Мне кажется, я ее знаю, – мужчина включил телефон и с удивительной скоростью, несмотря на толстые пальцы, ввел в него данные.

Экран включился. Он передал телефон Стейси.

– Вот, посмотрите пока, а я пойду оденусь.

– Что вы, это вовсе не обязательно, – заметила констебль, втайне радуясь, что это пришло ему в голову. – Я вас надолго не задержу.

Она ввела нужную ей дату и время – 10:30 вечера, но на экране ничего не появилось. Стейси стала прокручивать запись назад, пока не увидела какое-то движение. Здесь она остановилась и начала просмотр. Мимо фургона прошли несколько человек. Пару раз по тротуару проехали трое мальчишек на велосипедах. Откуда ни возьмись появился щенок рассел-терьера, помочился и вновь исчез. Наконец Стейси увидела, как в 8:35 вечера обе девочки вышли из дома Эммы Уэстон. На записи они шли по дорожке, погруженные в оживленную беседу. Эмма размахивала руками и, казалось, была чем-то разочарована. У Стейси создалось впечатление, что Джесси пытается уйти.

Констебль не могла оторвать глаз от Джесси, ведь она впервые видела ее вживую. На девочке были черные легинсы, длинная футболка и джинсовая куртка – всё как описала ее мать.

В конце дорожки Эмма остановилась, и теперь девочки стояли лицом к лицу. Эмма продолжала жестикулировать, а Джесси сложила руки на груди. Потом обе замолчали на несколько мгновений. Стейси показалось, что они вот-вот начнут играть на тротуаре в крестики-нолики. Но тут Джесси что-то сказала. Правая рука Эммы взлетела вверх и ударила Джесси по лицу.

– Боевая девица, – раздался голос хозяина за спиной у констебля. Для такого крупного мужчины он подошел совершенно бесшумно.

Стейси продолжала смотреть на экран и, казалось, физически ощутила мертвую тишину, повисшую между двумя подругами, как будто ни одна из них не могла поверить в то, что только что произошло.

Неожиданно Джесси повернулась и пошла. Эмма вроде бы двинулась за ней, но в этот момент экран почернел.

– В чем дело? – спросила Стейси, которая хотела досмотреть эту мыльную оперу, развернувшуюся у нее перед глазами.

– Я выключил регистратор, потому что собрался ехать на работу.

– А когда вы вышли из дома, никого из них не видели?

Мужчина медленно покачал головой.

– Нет, офицер, я ничего не видел.

Ким вдруг поняла, что практически каждое из расследований, которые она вела, заставляло ее так или иначе возвращаться в Холлитри.

Когда они подъехали к этой размашистой застройке, все признаки наступающей весны куда-то исчезли, как будто сама Мать-природа боялась украсить это место расцветающей растительностью.

Ким доводилось бывать во многих муниципальных застройках, в которых еще с момента их планирования были предусмотрены места для цветочных клумб, живых изгородей, деревьев и лужаек, чтобы как-то смягчить урбанистический пейзаж.

В Холлитри не было ничего подобного.

Пейзаж перед ней был суров и функционален; основные материалы – бетон, асфальт и тротуарная плитка. Никаких палисадников; похожие друг на друга, как близнецы, дома с мезонинами, кольцом обступающие тринадцатиэтажные многоквартирные башни в центре.

Брайант остановил машину возле мусорных ящиков, стоявших рядом с одним из комплексов домов с мезонином, на стене которого аэрозольной краской был нарисован гигантский пенис.

Когда они вышли из машины, мимо них прошел согбенный молодой человек, с капюшоном, натянутым на голову. Юноша выплюнул окурок прямо под ноги Брайанту и демонстративно фыркнул.

– Оригинально, – заметила Ким, наблюдая за тем, как балбес отвернулся и сплюнул.

– Чертовы трилобиты… – Сержант покачал головой.

– Прости?

– Трилобиты[29], известные также как «саранча Дадли», населяли эту территорию задолго до появления человека. Их часто сравнивают с мокрицами. Вымерли около 400 миллионов лет назад, когда завершилось формирование угольных лесов[30], хотя, как видишь, некоторые из них сохранились до наших дней.

Так как в ответ на это покемон обернулся и показал им средний палец, Ким не могла не согласиться со своим коллегой.

– Второй с этого края, – сказал Брайант, и они оба энергично замахали руками, так как несколько помойных мух, оставив мусорные баки, нацелились на их лица.