– Ты гораздо красивее Кей, – вдруг сказал он.

– О нет, Томас, – быстро возразила Одри, взглянувна него. – Кей… Кей – настоящая красавица.

– Внешне – да, но не внутренне.

– Ты говоришь, – сказала Одри с легкой задумчивойулыбкой, – о моей прекрасной душе.

Томас выбил пепел из трубки.

– Нет, – сказал он, – я говорю о твоихкостях.

Одри рассмеялась.

Томас набил в трубку новую порцию табака. Минут пять онисидели молча, и Томас искоса поглядывал на нее, хотя его взгляды были такненавязчивы, что Одри даже не догадывалась, что за ней наблюдают.

– Что с тобой случилось, Одри?

– Случилось? Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь?

– С тобой происходит что-то неладное. Что тебятревожит?

– Нет-нет, ничего особенного. Совсем ничего.

– И все-таки?

Она отрицательно мотнула головой.

– Ты не хочешь мне рассказать?..

– Мне просто нечего рассказывать.

– Возможно, я бесчувственный чурбан, Одри… Но мне всеже хочется спросить… – Он помедлил. – Неужели ты не можешь забыть обэтом?.. Неужели ты до сих пор не можешь расстаться с прошлым?

Ее тонкие пальчики судорожно схватились за острый крайскалы.

– Ты не понимаешь… Ты даже не можешь представить себе…

– Нет, Одри, милая, я понимаю. Дело просто в том, что явсе знаю.

Она с сомнением взглянула на него.

– Да, я отлично знаю, что тебе пришлось пережить. И… икак тяжела была твоя утрата.

Лицо ее вдруг стало совершенно белым, побелели даже губы.

– Значит, тебе все известно… – сказала она. –Я не предполагала, что кто-нибудь может знать об этом.

– Да, я все знаю… И я… В общем-то, я не собиралсяговорить об этом. Мне просто хотелось бы убедить тебя в бесполезности твоихпереживаний. Ведь былое не вернешь, все несчастья уже закончились.

– Далеко не все.

– Послушай, Одри, грустные размышления и воспоминаниясовершенно бесполезны. Я полагаю, ты прошла через ад. Но бесполезно терзать уми душу, возвращаясь в него вновь и вновь. Старайся смотреть вперед, а не назад.Ведь ты так молода. Пока мы живы, надо жить, и большая часть жизни у тебя ещевпереди. Думай о завтрашнем дне, а не о вчерашнем.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в еезастывшем взгляде нельзя было прочесть ни ее истинных мыслей, ни чувств.

– Предположим, – задумчиво сказала Одри, –что я не в состоянии сделать этого.

– Но ты должна постараться.

– Мне кажется, ты все же не понимаешь меня, –мягко сказала она. – Я думаю, что со мной действительно творится что-тонеладное… Возможно, я не совсем здорова.

Он грубовато оборвал ее.

– Вздор, ты… – начал было Томас и умолк.

– Что я?..

– Я все вспоминаю, какой ты была во времена нашейюности, до замужества… Скажи, Одри, почему ты вышла за Невиля?

Одри улыбнулась:

– Потому что я влюбилась в него.

– Нет, это я, конечно, понимаю. Но почему ты влюбиласьв него? Что именно привлекло тебя?

Она прищурила глаза, словно пыталась разглядеть сквозьзавесу времени давно забытый образ юной Одри.

– Я думаю, меня привлекло то, – сказалаона, – что он был таким уверенным в себе, таким всезнающим. В этом смыслея была его полной противоположностью. Я вечно блуждала как в тумане… А Невильбыл реалистом. И таким счастливым, уверенным в себе, таким… Словом, он обладалвсеми качествами, которых мне так не хватало. – Одри улыбнулась идобавила: – И к тому же он был очень красивым и приятным парнем.

– Да, идеальный англичанин, – с горечью сказалТомас. – Отличный спортсмен, скромный, обаятельный, всегда исключительногалантен – истинный джентльмен, у которого есть все, что только можно пожелать.

Напряженно выпрямив спину, Одри пристально взглянула нанего.

– Ты явно недолюбливаешь Невиля, – медленносказала она. – Может быть, ты ненавидишь его… Я права?

Чтобы избежать ее пытливого взгляда, Томас отвернулся ичиркнул спичкой, заслонив огонек ладонью, он пытался оживить потухшую трубку.

– Даже если и так, то что в этом удивительного? –сказал он. – Невиль имеет все, чего лишен я. Он настоящий атлет, отличноплавает, танцует, умеет поддержать остроумный разговор. А я – косноязычный,неуклюжий неудачник с покалеченной рукой. Он всегда был яркой личностью,чертовски удачливым парнем, а я всегда был на вторых ролях… Просто надежнымстарым другом. И кроме всего прочего, он женился на единственной девушке,которая смогла пробудить мои чувства.

Одри издала какое-то неопределенное восклицание.

– Ты ведь всегда знала об этом, разве не так? –грубовато сказал он. – Ты знала, что я был влюблен в тебя с пятнадцатилет. И ты знаешь, что я все еще…

– Нет, не сейчас… – прервала его Одри.

– Что значит – не сейчас?

Одри поднялась со скалы.

– Сейчас, – сказала она спокойным, задумчивымголосом, – я стала совсем другой.

– В каком смысле другой?

Он тоже поднялся на ноги и стоял, глядя прямо ей в глаза.

– Если ты этого не понимаешь, – быстрымзадыхающимся голосом произнесла Одри, – то я не смогу объяснить тебе… Ясама не вполне понимаю себя… Единственное, в чем я уверена… – Она резкооборвала фразу и, развернувшись, быстро пошла по каменистой тропе обратно всторону отеля.

Выйдя из-за скалы, она заметила Невиля. Он лежал на животе,растянувшись во весь рост перед неглубокой скальной расщелиной, и внимательносмотрел в воду. Услышав шаги, он поднял голову и усмехнулся:

– Привет, Одри!

– Привет, Невиль!

– Я наблюдаю за крабом. На редкость деятельныймаленький плут. Смотри, вон он ползает.

Она опустилась на колени рядом с ним и взглянула, куда онпоказывал.

– Видишь его?

– Да.

– Хочешь закурить?

Она взяла сигарету, и Невиль дал ей прикурить. Одри быларядом с ним, но взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. Вдруг он нервно сказал: