— На менятвои мадригалы не действуют, дружок.

Она слишком хорошоего знала, чтобы поддаться на его заигрывание. Кроме того, она сама пригласилаего, и он, несмотря на свою обычную необязательность, поспешил прийти. Это былоочко в ее пользу, и она не собиралась его упускать.

— Садись, —пригласила Флоретта.

Вошла темнокожаяслужанка и молча поставила на стол две чаши с охлажденными креветками в розовомсоусе.

Жан-Луи взглядомзнатока оценил бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом. Прежде чемраскупорить ее и разлить вино в бокалы, которые протягивала ему Флоретта, онвзглянул на этикетку: «Онфлер» урожая 1982 года.

— Ну, теперья могу узнать, зачем ты меня вызвала? — насмешливо спросил он.

— Нам надопоговорить о ней, — ответила Флоретта, указывая на бутылку. — ОШанталь Онфлер.

— Немаясцена, — усмехнулся Жан-Луи, стараясь подавить раздражение, котороевызывало у него это имя. — Прямо как в театре.

— Шантальпотребовала консилиума для своего мужа Мистраля. И возглавить этот авторитетныйсовет поручено тебе.

Жан-Луи ухватилсяза последние слова Флоретты, как потерпевший крушение хватается за качающийсяна волнах обломок мачты.

— Это вопросврачебной этики, — заявил он, пытаясь уйти от разговора. — Я не могуобсуждать с тобой свои профессиональные проблемы.

Флореттараспрямилась, как сжатая пружина.

— «Бабушка, апочему у тебя такие большие зубы?» — ехидно продекламировала она. — Нерассказывай мне сказку про Красную Шапочку, прибереги ее для своих студентов,если они тебе еще верят.

— Тынесправедлива, — возразил хирург.

— Сколькомиллионов Шанталь тебе обещала? — спросила Флоретта прямо. — Нудавай, признавайся. Сколько дает тебе графиня?

— Я твердоубежден, что подобное начало ни к чему хорошему не приведет. Вряд ли нам стоитпродолжать этот разговор. — Его раздражение наконец вышло наружу.

— Жан-Луи,много лет назад мы с тобой любили друг друга. И ты этого, конечно же, не забыл,иначе тебя бы здесь не было. Прошло больше двадцати лет, наши пути разошлись.Но нас связывает кое-что такое, чего нельзя зачеркнуть. Я говорю о нашем сыне,которого ты даже не захотел увидеть, боясь себя скомпрометировать. У тебя былаодна забота: поддерживать отношения с дочкой заведующего кафедрой, проложившейтебе дорогу к вершинам карьеры. Узнав, что я беременна, ты бежал от меня какчерт от ладана. Я приняла это как должное, не создавала тебе проблем, самасправлялась со всеми своими трудностями, никогда ничего от тебя не требовала.Мне и в голову не приходило тебя шантажировать. Надеюсь, хоть в этом ты отдаешьмне должное? — спросила Флоретта с усмешкой.

Хирург опустилглаза, рассеянно следя за пузырьками, всплывающими и лопающимися на поверхностив бокале шампанского, который он держал в руке. Мысль об отвергнутом сынеточила и мучила его все эти годы.

— Несомненно, —с трудом выговорил он наконец.

— Ну а теперья прошу тебя об одолжении. Я никогда не делала этого раньше и не собираюсьделать в будущем. Я не прошу тебя отказываться от консилиума, но ради бога, недай увезти Мистраля Вернати из Италии, предоставь его заботам миланских врачейи женщины, которая его любит.

Жан-Луи облегченноперевел дух.

— Расскажи-камне все с самого начала, — предложил он, поставив бокал на стол.

Флореттаулыбнулась и отпила большой глоток освежающего игристого напитка.

Жан-Луи Кустадьерешил взять с собой в Милан молодого ассистента, одного из самых способныхсвоих учеников, племянника министра иностранных дел. Великий хирург чрезвычайновысоко оценивал профессиональные способности молодого человека, но даже будьего помощник полным тупицей, он все равно держал бы его при себе, чтобы использоватьв нужный момент. Жан-Луи родился с инстинктом охотника, как другие рождаются сталантом поэта. Достигнув высот научной карьеры, он все еще продолжал искатьновые возможности для продвижения вперед. Дальнейшее восхождение к вершинепролегало через политику и могло привести его к высокому креслу в министерствездравоохранения. С этой целью он уже начал изучать наиболее оптимальныеподходы, и его юный ассистент являлся составной частью стратегии.

Неустанную работуЖан-Луи по устройству собственного будущего прервало появление Флоретты,единственной женщины, которая была ему дорога и согрела его жизнь любовью. И сее приходом воскресла старая проблема, загнанная вглубь, но так и не изжитая:его сын, который — будь на то его воля — вообще не появился бы на свет. Сын, осуществовании которого он знать ничего не хотел в течение стольких лет, теперьвозник перед ним, словно из-под земли.

Внезапнаябледность и испарина, выступившая на лбу, так сильно изменили его привычныйневозмутимый облик, что молодой ассистент не на шутку встревожился.

— Что-то нетак, профессор? — спросил он с профессиональным участием, стараясь ненапугать учителя еще больше.

В салоне первогокласса было много пустых мест. Приветливая белокурая стюардесса подошла узнать,не желают ли господа чего-нибудь выпить. Жан-Луи решительно отказался.

— Все впорядке, — ответил он помощнику. — Все дело только в том, что яслишком мало сплю и совершенно не высыпаюсь. — Он откинул голову на спинкукресла и закрыл глаза.

Ему хотелосьостаться наедине с мучившей его проблемой: Флоретта Руссель и сын, от которогоон отрекся ради карьеры.

Прошло большедвадцати лет, и вот теперь этот сын постучал в дверь его совести и востребовалсвои права. Ребенок, в жилах которого текла его кровь, вырос и стал взрослым, аон ни разу не задумался о нем за все эти годы. Какой он теперь? На кого похож?На мать или на отца? Доведись ему встретить юношу на улице, он его и в лицо-тоне узнает. Требовалось время, чтобы все осмыслить и попытаться понять.

Воркующий голосокстюардессы объявил о скорой посадке в аэропорту Линате. Со свойственной емувыдержкой и собранностью, выработанной годами суровой умственной дисциплины,Жан-Луи отбросил посторонние мысли и сосредоточился на предстоящем консилиуме упостели Мистраля Вернати, то есть на том, что являлось насущным в даннуюминуту. Графиня Онфлер встретила его в аэропорту. Жан-Луи Кустадье всегда былподвержен воздействию женских чар и, пока она, сидя в автомобиле, мчавшем их кгороду, говорила о Мистрале, не сводил глаз с ее изящно сплетенных, длинных истройных ног.

ГрафинюАнриет-Шанталь Онфлер сопровождал ее собственный адвокат Анри Жироду,совладелец юридической конторы «Руссель, Мандражье и Жироду», котораяспециализировалась по международному частному праву и считалась одной из лучшихво Франции. Всю дорогу говорила только она, выражая опасение, что курс лечения,прописанный больному в госпитале в Милане, ничего, кроме вреда, не принесет егоздоровью. Жан-Луи внимательно слушал, сохраняя полнейшую невозмутимость.