Таким раздумьям я и предавался, наблюдая за свинцовым небоми снегом, падавшим на видневшиеся далеко внизу тротуары… И вдруг меня охватилприступ головокружения – я полностью утратил ориентацию, как будто внезапнозаснул. Это ощущение едва заметной вибрации оказалось довольно-таки приятным,оно сопровождалось невесомостью, словно я действительно переносился изматериального мира в царство снов. Потом появилось то же давление, которое ямимолетно испытал в Майами, – мои ноги и руки напряглись, все тело внутрисжималось, и внезапно мне почудилось, будто меня вытесняют из него прямо черезголову!

Отчего это происходит? Я вздрогнул, как и тогда, напустынном темном пляже во Флориде. Ощущение мгновенно рассеялось. Я пришел всебя, испытывая легкое раздражение.

Неужели с моим прекрасным, божественным телом происходитчто-то нехорошее? Быть того не может! Для подтверждения этой истины нетребовались уверения старейших. Я так и не решил, стоит ли беспокоиться поэтому поводу, или лучше выбросить все из головы, или имеет смысл попытатьсясамостоятельно вызывать это ощущение… Мои размышления прервал стук в дверь.

Ужасно раздражает.

– Вам письмо, сэр. Какой-то жентльмен попросил передать еговам лично в руки.

Должно быть, какая-то ошибка. Тем не менее я открыл дверь.

Совсем еще юный парнишка протянул мне конверт. Большой ипухлый. На какое-то мгновение я просто застыл на месте, не в силах отвестивзгляд от конверта. В кармане у меня завалялась бумажка в один фунт – память оворишке, которого я прикончил; я отдал ее мальчику и снова запер дверь.

Точно такой же конверт мне передал в Майами тот безумныйсмертный, который подбежал ко мне на пляже. И это ощущение! Те же необычныечувства я испытывал как раз в тот самый момент, когда увидел странную личность.Да, но это решительно невозможно…

Трясущимися неизвестно отчего руками я разорвал конверт. Внем лежал еще один рассказ, тоже вырезанный из книги и так же скрепленный влевом верхнем углу!

Я остолбенел. Черт возьми, как он меня выследил? Никто незнает, что я здесь! Даже Дэвид! О да, здесь известен номер моей кредитнойкарточки. Но любому смертному понадобился бы не один час, чтобы найти меня такимспособом, даже если допустить, что это вообще возможно. А я был уверен как разв обратном.

И при чем здесь эти странные ощущения – вибрация, давление,которое, кажется, исходит откуда-то изнутри?

Времени на раздумья уже не оставалось – близилось утро.

Я моментально понял, насколько опасна для меня сложившаясяситуация. Черт побери, как же я раньше этого не увидел? Странное существоопределенно располагает возможностью каким-то образом узнавать, где я нахожусьи даже где собираюсь скрываться от дневного света! Пора выметаться из этихкомнат. Нет, это просто возмутительно!

Дрожа от ярости, я заставил себя просмотреть рассказ,занимавший всего несколько страниц. Он назывался «Глаза мумии», автор – РобертБлох. Весьма занятно, но какое отношение все это может иметь ко мне? Я вспомнилрассказ Лавкрафта: он был намного длиннее и на первый взгляд речь в нем шласовсем о другом. Что все это значит? Этот очевидный идиотизм буквально выводилменя из себя.

Но думать об этом было слишком поздно. Собрав рукописиДэвида, я выскочил из комнаты и через пожарный выход поднялся на крышу. Яисследовал ночную тьму во всех направлениях, но так и не смог найти мерзавца.Что ж, ему повезло. Попадись он мне в тот момент на глаза, ему бы несдобровать.Когда дело доходит до защиты дневного убежища, я не отличаюсь терпеливостью ине признаю никаких сдерживающих факторов.

Я поднялся в воздух и, набрав самую высокую скорость, накакую только был способен, помчался прочь, преодолевая милю за милей. Наконец яопустился в заснеженном лесу намного севернее Лондона и, как много раз впрошлом, выкопал себе могилу в замерзшей земле.

Необходимость заниматься этим привела меня в неописуемоебешенство. «Я убью сукиного сына, – думал я, – кто бы он ни был. Каксмеет он преследовать меня и швырять мне в лицо свои рассказы! Да, я непременнотак и сделаю – убью его, как только поймаю».

Но вскоре меня охватила вялость, затем сонное оцепенение, ивсе вокруг утратило какое-либо значение.

Мне опять снился сон… Она зажигала масляную лампу, и яуслышал ее голос:

– Ах, огонь тебя больше не пугает…

– Ты надо мной издеваешься, – несчастным голосомпроизнес я. И заплакал.

– Но, Лестат, ты же действительно с легкостью находишьспособ быстро прийти в себя после поистине космических приступов отчаяния. Нет,правда! Вспомни, разве не ты танцевал под фонарем в Лондоне?

Я хотел возразить, но рыдания не позволяли мне вымолвитьхоть слово.

В последнем проблеске сознания перед глазами возникли аркисобора Сан-Марко в Венеции, где я впервые приметил того смертного, и вновь яувидел его карие глаза и гладкий молодой рот…

«Что вам нужно?» – спросил я.

«О нет, это нужно вам», – казалось, ответил он.

Проснувшись, я уже не так злился на маленького дьявола. Насамом деле я был ужасно заинтригован. Но ведь солнце село, и теперьпреимущество на моей стороне.

Я решился на небольшой эксперимент. И отправился в Париж,совершив перелет очень быстро и в полном одиночестве.

Позвольте мне немного отклониться от темы и сообщить, что впоследние годы я решительно избегал Парижа и, таким образом, не имел нималейшего представления о том, каким стал этот город в двадцатом веке. Думаю,причины в данном случае очевидны. Слишком много страданий выпало здесь на моюдолю в прошлом, и к тому же я не желал видеть современные здания вокругкладбища Пер-Лашез или залитые электрическим светом карусели в садах Тюильри.Но втайне я всегда, естественно, мечтал вернуться в Париж. А разве могло бытьиначе?

Этот небольшой эксперимент придал мне мужества и послужилотличным предлогом. Благодаря ему утихла неизбежная боль воспоминаний, ибо уменя появилась цель. Но уже через несколько секунд после прибытия я осознал,что действительно оказался в Париже – другого такого места на свете несуществовало, – и, охваченный счастьем, прошелся по широким бульварам и,конечно же, мимо того места, где когда-то стоял Театр вампиров.

Несколько театров той эпохи все же дожили до современности –импозантные, богато украшенные, они стояли в окружении более современных зданийи по-прежнему пользовались популярностью у публики.