фактов противозаконной деятельности, связанной с личностями Валентина Юрьевича и Юрия Валентиновича Забегаловых, не выявлено.

Другая информация, стоявшая в сводке чуть ниже, гласила: политсовет партии «Ядрёная Россия» сегодня принял решение поддержать на выборах мэра в будущем году председателя городского Совета Николая Ухова. Это решение, правда, еще подлежало утверждению на партийной конференции.

Я набрал номер Онищенко.

— Вася, ты случайно не знаешь, прокуратура чем руководствовалась? Какими материалами?

— По-моему, они и материалов никаких не затребовали. Только это без ссылки на меня, — сказал Онищенко. — А правда, что…

— Перезвони через полчаса, — не дал я ему задать встречный вопрос.

Заглянула Наталья.

— Алексей Николаевич, вы сегодня кофе ни разу не пили.

— Наливай. Сейчас буду, — сказал я и позвонил Яне.

Судя по голосу, Яна опять была бодра и весела. Ее, кажется, не заботили ничьи интриги, подсиживания и нашептывания.

— Увидимся вечером? — без церемоний спросил я.

— Всё может быть, — кокетливо ответила она. — А когда интервью будем делать с вашим спикером?

— Боюсь, что никогда, — честно сказал я.

— Почему?

— Он в моих услугах больше не нуждается. Считай, что ты сейчас говоришь с бывшим начальником пресс-службы.

— А как же наш уговор?

— Здесь я бессилен. Барин захотел сменить обстановку в прихожей.

Яна молчала в трубку. Пауза затягивалась.

— Ну что, встречаемся? — нарушил я неприятную тишину.

Яна помолчала еще.

— Работы много? — полувопросительно произнес я.

— Да, дела срочные есть, — наконец отреагировала она изменившимся голосом.

— Звони, когда время появится, — посоветовал я и дал отбой.

Снова противно заболела спина.

— Всё готово, Алексей Николаевич, — как будто откуда-то издалека доложила Наталья, переступив порог.

— Через пару минут приду, — кивнул я.

Дождался, пока она плотно прикроет за собой дверь, и подвинул к себе стационарный телефон. «Пускай послушают», — мелькнуло в голове.

— Алло, Андрей?

— Да. Это кто? — корреспондент «Негоцианта» не сразу меня узнал.

— Богатым буду. Сенсацию хочешь?

— Что, уходишь всё-таки? — теперь он точно понял, с кем разговаривает.

— Пиши. Первое. Сегодня спикер областного парламента Хрюшников предложил мне подать в отставку. Успеваешь?

— Да, я диктофон включил.

— Второе. На ближайшую сессию законодательного собрания будет внесено предложение об очередном реформировании пресс-службы. Подробности пока неизвестны.

Я без лишних слов чувствовал, как Андрей уже сделал охотничью стойку.

— Третье. Заявляю специально для вашей газеты, что в отставку я не подам. То, что произошло, оцениваю как попытку давления с целью посадить на это место некомпетентного человека, избранного только по принципу личной преданности.

— Кто этот человек? Фамилия? — тут же спросил Челноков.

— Об этом лучше спросите у Хрюшникова. Номер мобильного телефона могу дать. И… четвертое, — я помедлил.

— Будет четвертое? — уточнил корреспондент.

— Будет. Можете написать, что я намерен вернуться к журналистской деятельности, а кроме того, приступаю к работе над документальной повестью.

— Только один вопрос, и я побежал. Думаю, успеем дать в завтрашний номер, — выпалил Андрей. — Как будет называться повесть?

— Как называться? «Козлы», — ответил я.

Часть

II

Шпион

Глава пятая

Деревянные солдаты

— В общем, сливает кто-то информацию, — сказал мой клиент.

— Кого-то конкретно подозреваете? — спросил я.

— Ты начальник штаба, вот и разбирайся, — ответил Георгий Александрович и махнул рукой.

Он опять куда-то мчался, и в карманах его пальто по очереди надрывались два мобильных телефона. Было понятно, что поговорить с ним обстоятельно не удастся. Во всяком случае, сейчас.

— Давай, звони, если что, — бросил он уже на ходу, тряся рукавами.

Я кивнул вслед закрывшейся двери и остался наедине с проблемой. А также с письменным столом однотумбовым, бывшим в употреблении, тремя стульями офисными новыми, вешалкой для одежды, электрическим чайником, банкой растворимого кофе, набором пластмассовых ложек, дыроколом, стопкой папок-скоросшивателей и парой зарядных устройств. Наверху, где торговали живым пивом на розлив и на вынос, кто-то ходил на каблуках. За маленьким окошком под потолком сгущались сумерки. Отдельную комнатку цокольного этажа, где я сейчас сидел, мы иронически называли процедурной.

«Ты сам себе враг», — мысленно процитировал я Кота Базилио и Лису Алису. Чего-то подобного следовало мне ожидать значительно раньше, при получении предложения поработать на выборах. Георгия Александровича я лично знал уже лет десять, но прежде наше с ним взаимодействие было сугубо точечным и эпизодическим. Познакомились мы, когда я еще был страшным тележурналистом, вел программу на местном канале и громил всех и вся до известных пределов. Тогда звезда депутата Макеева только-только начинала восходить. Лихим наскоком он ворвался в областной парламент и тотчас же шокировал его старожилов своими речами и манерами. В малом и среднем бизнесе, где нажил свой капитал новый избранник, выражений в те времена особо не подбирали. Да и право на место под солнцем отстаивали не одними уговорами. А Георгий Александрович, кроме того, смотреть кому-либо в рот и поддакивать был не способен в принципе.

Телевидение, да и прессу тоже депутат сразу полюбил, ибо осознавал всю их значимость. Прекрасно понимая, что экономические рычаги эффективнее административных, он легко находил подходы не только к медиа-менеджерам, но и к рядовым исполнителям. И те, и другие платили ему взаимностью, благо недостатка в информационных поводах и ярких фразах с его стороны не было. Я больше общался с ним просто так — из профессиональных побуждений. Но некий общечеловеческий интерес у меня тоже присутствовал, и сам Георгий Александрович, по-моему, тоже испытывал ко мне что-то вроде симпатии. Пару раз в особенно острые моменты я давал ему советы, как лучше повернуть ситуацию в свою пользу. Не потому даже, что рассчитывал на вознаграждение, а скорее из любви к искусству. Любопытно было посмотреть, что же за этим последует. Выкрутился из тех ситуаций он довольно удачно, а потом сменил мандат на кресло главы своего родного района. Затем наши пути на несколько лет разошлись…

— Можно к тебе уже?

Я поднял голову на звук приоткрывшейся двери.

— Не спрашивай. Даже нужно.

Андрей Шубин, моя правая рука по юридической части, был невесел. Еще на его лице читались признаки недосыпания и крайней усталости. Ему в эти дни выпала такая работа, какой и врагу не пожелаешь. А если точнее, принимал он и проверял подписные листы в пользу нашего кандидата. Вообще, Андрея подтянул в команду я. Мы с ним давным-давно учились на одном факультете, таскали рояль на студенческом концерте и вместе ездили на археологические раскопки. Потом меня занесло в журналистику, а он получил второе высшее и сменил великое множество мест, включая территориальную избирательную комиссию. Оттуда Андрей ушел после прошлогодних президентских выборов, по его собственному выражению, наглотавшись дерьма до отвала. Заодно от него ушла