был сделан звонок на номер главного редактора «Фактов и комментариев». Продолжительность беседы — до одной минуты.

— Давал команду запланировать публикацию? Предположительно, из кабинета Коли Ухова? — спросил я.

— Предположительно, — подчеркнул он. — А в понедельник у главного редактора появился текст про вашего Забегалова.

— Да, для следствия это не аргументы. Тем более, для суда.

— Для твоего шефа, думаю, тоже, — добавил «Бонд». — Уж не знаю, помог я тебе или нет.

Он снова закурил.

— Значит, если придерживаться этой версии, Коля Ухов, который хочет стать мэром, на самом деле попросил своего старого кореша Андрея Бутурлина оказать ему услугу, — принялся вслух рассуждать я. — Коля Ухов сам или с подачи партайгеноссе Митрофанычева захотел надавить на вице-губернатора Кобякова, который желает видеть следующим мэром господина Колыхаева. В итоге товарища Забегалова, близкого к вице-губернатору, по сути, обвинили в коррупции. После этого Кобяков по-хорошему должен задуматься, а не будет ли он следующей мишенью. Цена вопроса неизвестна, но в принципе это и неважно. Московский издательский дом, очевидно, в накладе не остался. Так выходит?

— Ты сам про это заметку напиши, анонимную, в рубрику «Слухи», — дружески посоветовал мой эксперт. — А вообще, если постараться, можно целый детектив сочинить. Ты талантливый, у тебя должно получиться.

— Ну, а другие версии ты не отрабатывал? — спросил я, не обращая внимания на иронию «Бонда».

— Не отрабатывал. Да и физически не мог в такие сроки, — ответил он. — Я же тебе сразу объяснил: твою рабочую гипотезу я взял за основу — просто потому, что вообще без нее было нельзя.

— Скажи мне как профессионал, — попросил я, — какова степень вероятности всего этого?

«Бонд» пощелкал зажигалкой, но закуривать больше не стал.

— Не знаю.

— Это не ответ. Тебе интуиция, опыт что-то подсказывают?

— Я в политику не лезу, — сказал хозяин черного «Бумера». — Факты, какие мог, для тебя собрал, дальше соображай сам.

Обратно в здание парламента я брел не спеша, время от времени поддавая ногой палые листья. По-хорошему надо было бы залечь на дно и осмотреться — может быть, и правда, больничный взять, как Семён Маркович. Только кто мне его сейчас дал бы? И о какой такой бумаге предупреждал загадочным тоном Сенников?

На ступеньке парадного крыльца стоял, конечно, Власьев. Изловив всех опоздавших, написав докладные и наставив на путь истинный сантехника, он теперь объяснял дворнику, как надо убирать территорию. На меня Власьев просто покосился, но вслух ничего не сказал. Еще одна докладная была гарантирована.

В кабинете сходила с ума «вертушка». Я поднял трубку.

— Алексей Николаевич, это вы? — раздался голос Алевтины Викторовны.

— А кто же еще? — ответил я, пытаясь сосредоточиться.

— Вас Виталий Иванович срочно ищет!

— Вы на мобильный позвонили бы, — сказал я, беря красную папку с надписью «К докладу».

— Ваш номер Елена Вячеславовна куда-то записывала, а я не могу найти.

— Не ищите уже. Сейчас буду.

— Только скорее! А то он уедет.

В приемной, кроме депутата Шмоткина и секретарши, не было никого. Шмоткин пожал мне руку и спросил:

— Не узнавал про телепередачу?

— Потом, Авдей Юрьевич, ладно? Сам позвоню.

— Заходите скорее, Алексей Николаевич, — опять поторопила Алевтина Викторовна. — Виталий Иванович, по-моему, уже пальто с вешалки снял.

Я всегда диву давался, до чего у наших секретарш тонкий слух.

— А я? — шагнул за мной депутат.

— Вы обождите, пожалуйста, — неожиданно резко осадила его Алевтина.

И я перешагнул порог.

Спикер областного парламента Хрюшников стоял за своим письменным столом. Короткое пальто с воротником из выдры было накинуто на плечи, но не застегнуто. Виталий Иванович ковырялся в мобильном телефоне. При виде меня он поднял голову и сказал:

— Телефон новый купил, а он уже не работает.

Я подошел ближе.

— Можно посмотреть?

Хрюшников недоверчиво протянул мне трубку.

Я повертел ее в руках, отметив про себя, что корпус титановый, и тянет всё это удовольствие штуки на полторы «бакинских комиссаров».

— Здесь крышка неплотно прилегала, Виталий Иванович. Вы, наверное, нечаянно ее сдвинули, поэтому контакты отошли.

— Да? — и Хрюшников, не сказав «спасибо», сунул телефон в карман.

Мы, как и в позапрошлый раз, молча смотрели друг на друга. Наконец верховный парламентарий сел в кресло, не снимая пальто, и сделался еще ниже меня ростом. Я продолжал стоять со своей красной папкой.

— Алексей Николаевич, — наконец начал Хрюшников, — ты телевизор смотришь?

Я вспомнил свои вчерашние упражнения с Яной перед ящиком и, вопреки обстановке, чуть не прыснул от смеха.

— Если вы про эфир на «Сторонке», то да. Конечно.

— По-твоему, вчера всё хорошо было?

— Нет, было нехорошо, — твердо ответил я. — Мы с вами обсуждали этот вопрос, Виталий Иванович, и я просил вас не ходить.

— А я тебе еще раз повторяю, если непонятно было: не мог я не ходить! Не имел права! — спикер шваркнул кулаком по столу. — Ты меня почему не предупредил, что будут всякие Биркины с комментариями?

— Потому что никто нам сценарий не показывал, — пояснил я, — а вы, Виталий Иванович, сами сказали, что вам на студии никто не нужен.

— А почему тебе сценарий не показывали? Ты мой пресс-секретарь или кто?

— Ток-шоу «Вокруг да около» — это совместное детище телекомпании с Матусевичем. Проект коммерческий. Анфиса к нему чужих не подпускает, — рассказывал я. — Что касается Матусевича, то он нам вообще ничего не должен. Он здесь временно, проездом, на хлеб с икрой заработать.

— Ты им туда звонил?! — спикер как будто оглох от собственного вопля.

— Естественно. Иначе откуда у нас были бы вопросы по теме?

Хрюшников засопел, как вчера в прямом эфире.

— Алексей Николаевич, я тебя предупреждал, что к тебе есть претензии?

— С чьей стороны? Жуликова?

— С Жуликовым я сам разберусь, без тебя! — спикер снова хватил кулаком по столу. Флажок общества «Торпедо», стоявший рядом с письменным прибором, аж подпрыгнул.

— А кто еще претензии высказывал, Виталий Иванович?

— Я высказываю! Я сам! У нас выборы в Госдуму на носу, а спикер областного парламента дураком выглядит!

«Чует всё-таки», — подумал я.

— Виталий Иванович, — сказал я, собрав воедино весь запас вежливости, — как-то странно всё получается. Вы, когда меня на эту должность приглашали, говорили, что наше направление работы — важнейшее. Говорили, что готовы общаться и советоваться в любое время, когда надо, без ограничений. Говорили, что в информационную политику никто больше вмешиваться не будет. И что мы имеем?

Спикер глядел исподлобья и не произносил ни слова.

— Мне каких-то чудаков навязывают, от прямого общения с вами почти уже полностью отодвинули, пресс-службу изображают главными нахлебниками, полномочия урезают…

— Ты кого чудаками называешь? — бросил Хрюшников.

— А Карлов с Колобковым — это кто, по-вашему?

— Карлов