— Кто это комментирует, спрашиваю! Финансист? Производственник? Газовщик?

Спикер так и сказал: «газовщик».

— Ведущий специалист по гражданскому и хозяйственному праву, — заметил Матусевич.

— А он что, какое-то отношение имеет к данному вопросу?

— Мы просили его проанализировать юридический аспект…

— А хватит уже анализировать! — ринулся в атаку Виталий Иванович. — Все анализировать любят, только работать некому стало! Как фамилия этого специалиста?

— Би… Биркин, — ошеломленно произнес ведущий.

— Так вот, уважаемый товарищ Биркин или как вас там, — назидательно молвил спикер со своего насеста, — я вам докладываю: газификация села в общем и целом успешно завершена. Согласно указаний нашего губернатора! По отдельным недостаткам работает общественная приемная. Туда и можете обращаться, если остались вопросы.

Большая студия, плотно набитая гостями, хранила гробовую тишину. Как реагировать, никто не знал.

— Show must go on! — само собой вырвалось у меня.

— Что? — не поняла Яна, облачившаяся в мою рубашку.

— Это расхожее выражение такое. Английское.

— У тебя точно проблем не будет? — с тревогой спросила она.

— Обязательно будут.

— Но ты же не виноват!

— Радость моя, кого это волнует? У нас правая рука не ведает, что творит левая! Планы меняются по пять-шесть раз на дню, секретариат вообще занят неизвестно чем, управделами семейный карман набивает — зато насчет работы пресс-службы у каждого свое авторитетное суждение. И со всеми наш спикер по вопросам информационной политики советуется — от бухгалтера до завхоза, любой бред выслушивает и впитывает. Хорошо, если хотя бы в последнюю очередь мнением самой пресс-службы поинтересуется. А случись неприятность — кто виноват? Правильно, пресс-служба! А пьяницы, шизофреники, стукачи ни в чем не виноваты, никогда.

— Неужели такое может быть? — Яна, кажется, была в шоке. — У вас такая авторитетная организация…

— Яночка, мой тебе совет: не верь газетам и журналам.

— Тебя могут уволить?

— По идее не должны. Когда Виталий Иванович звал на службу, обещал, что будем вместе до конца срока. Но он и другое обещал — например, что буду подчиняться одному ему.

— Что же делать?

Шоу на голубом экране действительно продолжилось. Матусевич опять размахивал руками и что-то говорил в микрофон.

— А, пожалуй, вот что, — сказал я, рывком стаскивая с Яны рубашку. — Поворачивайся к подушке передом, ко мне задом.

Глава четвертая

Интервью без очереди

Как ни странно, грозы с утра пораньше не последовало. По информации с «царского» этажа, к спикеру в кабинет тянулась громадная очередь. Без очереди просочился, как всегда, один товарищ Толиков. Связи с «Бондом» по-прежнему не было, и я позвонил Анне Игоревне — обменяться мнениями по поводу вчерашнего эфира. За нее ответила секретарша. Оказалось, Анна Игоревна уже убыла на губернаторскую планерку, откуда собиралась поехать на фестиваль серьезной прессы.

Чтобы разведать обстановку и успокоить нервную систему, я отправился пройтись по парламентским коридорам. На боковой лестнице, между вторым и третьим этажами, мне повстречался Александр Иванович Сенников, зав сектором оргработы. Именно он при зачислении в аппарат заксобрания вручал мне удостоверение и говорил краткое напутствие. «Служите честно», — сказал тогда Александр Иванович, помянув и свою райкомовскую молодость. Подобно Семёну Марковичу, он тоже делал карьеру с самых низов.

С тех пор, как мы познакомились, зав сектором стал носить очки, а курил теперь строго раз в день — в обеденный перерыв. Годы мало-помалу брали свое, но характер у Александра Ивановича остался прежним — открытым и доброжелательным. Поболтать с ним про наши внутренние делишки, про их многочисленные нюансы, оттенки и оттеночки всегда было интересно, а порой весьма полезно.

После обмена приветствиями Александр Иванович вдруг предложил мне:

— Пойдем, Алексей Николаевич, отравимся.

И кивнул в направлении верхней курилки.

— Александр Иванович, обед же еще нескоро.

— Пойдем, — настойчиво повторил Сенников, обернувшись и проверив, не слушает ли нас кто-нибудь.

Верхняя курилка, а точнее площадка перед выходом на чердак, долго была еще одной головной болью товарища Власьева. Работники, подверженные никотиновой зависимости, норовили укрыться тут в холодные месяцы, чтобы злостно попрать федеральный закон. Одеваться и идти на улицу им, само собой, было лень. Бдительный Власьев регулярно устраивал на них засады и строчил докладные Забегалову. После его титанической борьбы пагубная привычка бегать наверх у многих курильщиков сошла на ноль. Но уборщицы нет-нет, да и обнаруживали в этом уголке парламентского комплекса свежий бычок.

Поднявшись в курилку, Александр Иванович достал из пачки сигарету, но совать ее в рот не стал. Вместо этого он еще раз огляделся.

— Власьев сантехника воспитывает на первом этаже, — сообщил я. — В туалете проблемы с унитазом. Так что горизонт чист.

— Да я курить не хочу, — ответил Сенников. — Поговорить с тобой собирался.

— Если про входящую документацию, то я ее вчера списал в архив. Извините, что задержал.

— Молодец! — одобрил мои действия Александр Иванович. — Но я не об этом.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Бумага одна вносится для рассмотрения, — сказал он тихо. — Имей в виду.

— На сессию?

— Да.

— Что за бумага?

— Не могу тебе сказать. Сам догадайся, — еще тише проговорил Сенников.

— А кого она касается хотя бы?

— Тебя тоже. Ну ладно, всё, мне работать пора, — и Александр Иванович быстро зашагал вниз по лестнице.

Я помедитировал в одиночестве пару минут и тоже пешком двинулся к месту обитания. Про имеющийся в здании лифт как-то даже и не вспомнилось. Задумался я так основательно, что в упор не увидел еще одного большого человека. Перебирал ногами, пока самого не окликнули.

— Алексей Николаевич, ты прямо весь в мыслях!

Голос был до боли знакомым.

На красной ковровой дорожке уверенно стояла и глядела на меня Тамара Григорьевна Передкова, первый вице-спикер нашего парламента. Она же глава редколлегии печатного приложения, она же куратор всего социального блока, она же лидер женской депутатской группы в составе фракции «Ядрёная Россия».

Начинала свой путь Тамара Григорьевна, как и спикер Хрюшников, тоже в тихой-претихой глубинке. По совпадению, родной ее совхоз «Партизанский» непосредственно граничил с колхозом, откуда вышел в мир Виталий Иванович. Районы, правда, были разные, но разделявшую их речку Гнилушу можно было форсировать вброд. Совхозу будущая народная избранница отдала, наверное, три четверти сознательной жизни. А то и четыре пятых. В доярки или свинарки после школы не пошла, поберегла внешние данные. Устроилась в правление. При тогдашнем директоре, мужчине строгом, но справедливом, который дневал и ночевал на работе, поднялась до главбуха. Даже курсы счетоводов окончила, почти не отрываясь от производства.

Когда настала пора приватизации, на месте совхоза родилось общество с ограниченной ответственностью. В очень узком кругу его участников была и гражданка Передкова. Пожилой директор командовал при капитализме недолго. Отойдя на