– Она не училась, художница. Знаю только,что член Союза художников, удостоверение показывала.

– Брата Стеллы вы больше не встречали?

– Нет, – ответила Надежда, – даон из Москвы уехал.

– Куда?

– Ну я как-то спросила у Стеллы, где ееродственник, а она пояснила, будто он в Америку эмигрировал, а уж правда этоили нет, бог его знает, может, соврала.

* * *

Выйдя на улицу, я поежилась. Морозная зима внынешнем году. Так ничего я и не узнала, кроме того, что перед смертью к Регинеприходил высокий рыжеволосый парень, да еще у Стеллы есть брат…

Минут десять я просидела в метро, раздумывая,как поступить, и в конце концов поехала вновь в агентство «Силуэт». На этот разСтелла оказалась на месте. Девушка, приглашенная администраторшей, заученноулыбалась, выходя в холл. Но при виде меня наклеенная гримаса моментальнопокинула лицо, и манекенщица весьма нелюбезно взвизгнула:

– Ну чего надо? Зачем приперлись?

– Такой красивой девушке следуетнаучиться вежливо разговаривать, – парировала я и поинтересовалась: – Тызнаешь, что стряслось с Региной?

Стелла кивнула.

– Пошли, поговорить надо, –вздохнула я.

– Ты кто такая? – вскипела«вешалка».

Я достала из внутреннего кармана бордовоеудостоверение с золотыми буквами «ФСБ» и помахала им перед ее безупречнымносом.

– Федеральная служба безопасности, агентРоманова.

Данный, с позволения сказать, документ яприобрела в переходе между станциями «Тверская» и «Чеховская». Было у меня иудостоверение служащего МВД, только его отобрал в свое время майор Костин, взявс меня слово, что я больше не буду прикидываться сотрудником уголовногорозыска. Но про ФСБ он не знает, и моя совесть чиста. К сожалению, я никогда невидела в жизни настоящих сотрудников данного славного ведомства и, честноговоря, не знаю, как они представляются окружающим. Просто помахивают«корочками» или открывают их? Называют фамилию? Может, надо говорить и звание?Я-то взяла за образец главных героев «Секретных материалов».

– Добрый день, – сообщают они, –федеральная служба, агент Малдер и Скалли.

Вот и я знакомлюсь так же, но, к счастью,соотечественники не слишком часто встречают подлинных сотрудников органов, азолотые буквы ФСБ действуют по большей части гипнотически. Вот и Стелла сначаларазинула пухлый очаровательный ротик, потом проблеяла:

– Ладно, пошли.

Девушка провела меня в темноватую комнату и,плюхнувшись в довольно ободранное кресло, быстро сообщила:

– Я ничего не знаю.

– Даже Регину? – улыбнулась я.

– Только здоровались, – отрезалаСтелла.

– И поэтому вы посоветовали ей квартиру?

– Ну и что? Я съезжала, а Регине хатапонадобилась.

– А говорите, ничего не знаете.

– Так и не знаю, просто я обмолвилась, аона уцепилась: дай телефон, да дай телефон.

Стелла явно нервничала. Под толстым слоем гриманачала проступать испарина. Интересно, зачем она столь вульгарно красится?Надеется скрыть дефекты кожи? Ну так это глупо, тональный крем делает морщины ишероховатости еще более заметными.

– Значит, о Регине вы ничего сообщить неможете, – подвела я итог и резко спросила: – А о брате?

– О каком брате? – не поняла Стелла.

– О вашем.

– У меня нет родственников, –фыркнула манекенщица.

– Да? А вот квартирная хозяйка Надявспоминает, будто он вам снимал жилплощадь.

– Ах это, – пробормоталаСтелла, – так Андрей на самом деле мне никто.

– Зачем же он родным братомпредставляется?

– Понимаете, – пустилась вобъяснения «вешалка», – он сын маминой ближайшей подруги НаталииКомаровой. Мы все детство провели вместе, денег у родителей было немного, вот ибрали отпуск по очереди. Месяц Наташа с нами сидела, месяц моя мама, так иперебрасывали… Вот мы с Андрюшкой всегда и представлялись как брат и сестра. Нуа стали старше, так дружба окрепла, он за меня вечно всякие проблемы решал, яза ним как за каменной стеной жила.

– И сейчас помогает?

Стелла пригорюнилась:

– Нет, жена его подбила в Америкуэмигрировать, у нее там зацепка была, вот и уехали.

– Давно?

– Два года прошло.

– Андрей Комаров?

– Нет, Андрей Семенов, у него отцовскаяфамилия.

– А отчество?

– Михайлович, Андрей Михайлович Семенов.

Я безнадежно вздохнула. Опять вытянула пустуюфишку, придется искать студентку-медичку и художницу, может, они слышали проЕгора!

* * *

Дома в невероятном возбуждении бегала Катя.

– Слышала, что Володе квартиру дают?

Я кивнула.

– Прикинь, – обрадованно засмеяласьКатюша, – Юлька уговорила Нину на обмен, и Костин окажется с нами на однойлестничной площадке. Вот только…

– Что?

– В жилплощади он теряет, там двекомнаты, а тут одна.

– Зато около нас, – ухмыльнуласья, – небось и продукты покупать перестанет.

Сережка рассказал мне, как он познакомился сЮлей. Соседи затеяли обмен, и в двухкомнатную возле Катиной «трешки» въехалибабушка с внучкой. Потом старушка скончалась, Сережка женился на Юле, и в концекоридора они пробили дверь, получив пятикомнатные апартаменты. Правда, вдекабре мы, напуганные одной из бывших Катюшиных пациенток, архитекторшой попрофессии, затеяли обмен и переезд. Дама утверждала, будто под самыми окнаминашего дома пройдет линия надземки. Но когда мы 31 декабря оказались на новойжилплощади, Евгения Николаевна со слезами прибежала в гости.

– Спутала, ну спутала, – биласьархитекторша в рыданиях. – «Легкое» метро пройдет в другом месте.

– Где? – спросил Сережка, роняя ящикс книгами. – Где?

– Тут, – еще громче застоналаЕвгения Николаевна.

– Где? – переспросила Катя,наливаясь краской.

– Тут, – пролепетала подруга.