— Вы меня поражаете, мадам, — протянул он, кивнув на разложенные на столе листки бумаги. — Чем собираетесь заняться после обеда? Серьезные планы?

— Пока нет. По крайней мере пока не доставят мой гардероб.

— Сегодня или завтра ты увидишься с Кейт. Я могу попросить ее взглянуть на дома. Ока опытна в таких делах.

Грейс подняла глаза, ожидая увидеть на его лице раздражение. Но ее сердце вновь замерло, потому что она обнаружила лишь горькое сожаление и растерянность. Конечно, это длилось лишь одно мгновение. Диккан прекрасно умел скрывать свои чувства. Но она успела заметить, и ей стало больно.

Однако и Грейс привыкла не показывать собственные обиды. К счастью, в эту минуту подали завтрак, и официант поставил перед ней полную тарелку. Прекрасный способ убить время, хотя у нее и пропал аппетит. Диккан снова вернулся к «Таймс», а она к своим спискам.

— Сегодня утром у меня встреча в Уайтхолле, иначе я бы пошел с тобой посмотреть дома, — наконец сказал он. — Я предложил тебе дождаться Кейт, потому что она хорошо знает Лондон. Я не хотел тебя обидеть.

Грейс подавила вздох.

— Если хочешь, я, конечно, подожду Кейт, но я не люблю ждать. Если бы ты хоть посоветовал, что именно из недвижимости нам надо приобрести…

— Давай сначала ты, — предложил Диккан, откладывая газету. — Есть какие-нибудь мысли?

Мгновение Грейс боролась с нахлынувшей болью. Да, мысли у нее были. Всю жизнь она готовила для себя дом в Лонгбридже. Но она собиралась жить там одна, в блаженном уединении. А сейчас ей надо подлаживаться под вкусы Диккана.

— Что ж, — начала Грейс, намазывая маслом последнюю булочку, — я бы предпочла, чтобы наш дом не был похож на коровник или здание, в которое попало ядро. Что до украшений, то у меня нет особых пристрастий.

Диккан иронично приподнял бровь.

— Коровник?

Грейс улыбнулась:

— Там очень тепло зимой. А коровы были бы нетребовательными гостями. С ними нетрудно найти общий язык.

— Никаких коров, пусть даже и самых обходительных. Хозяйки домов в Мейфэре с подозрением относятся к скоту.

— Значит, в этом мы сходимся. Что-нибудь еще? У тебя ведь поместье в Глостершире. Хочешь оттуда что-нибудь перевезти?

— Ни за что на свете. Это темный, мрачный дом, а из картин там только портреты моего двоюродного дедушки Филберта, который тоже был мрачной личностью.

Грейс улыбнулась. Но когда подняла глаза, то увидела, что Диккан молчит. Он пристально глядел на нее, его лицо было решительным. И тут она поняла.

— Дети, — с ужасом произнесла она. — Я не подумала…

Надо было думать прежде, чем он пришел к ней накануне. От этой мысли на лице Грейс вспыхнул румянец.

— Ты хочешь детей? — спросил он довольно равнодушно.

Грейс обуревали противоречивые чувства. Надежда, страх, удивление. «Я даже не надеялась завести когда-нибудь детей», — подумала она. Она давно поняла, что ни один мужчина не захочет иметь от нее ребенка, поэтому загнала эту мысль подальше, чтобы она не причиняла ей боли. Теперь Грейс не знала, что ответить.

— А ты?

Диккан нахмурился:

— Спасибо, нет.

Интересно, как бы он ответил, будь на ее месте другая женщина?

— По крайней мере пока, — с трудом продолжал он. — Возможно, для нас настанут и лучшие времена.

Погасив вспыхнувший было огонек надежды, Грейс кивнула и вернулась к своим спискам.

— Конечно. Я об этом позабочусь.

Странно, но кажется, ее слова поразили его.

— Моя дорогая Грейс, как можно говорить о таких неделикатных вещах?

Она удивленно наклонила голову.

— Тебя поражает, что я знаю, как предотвратить беременность? Думаешь, в моей помощи нуждались только солдаты? Поверь мне, мало что может быть опаснее родов во время похода. Благоразумные женщины делают все, чтобы этого избежать. Я помогала им, как могла.

Диккан медленно покачал головой:

— Ты меня постоянно удивляешь.

— Не понимаю почему. Знаешь, у меня ведь не было нормального воспитания в привычном смысле слова.

— Я начинаю это ценить.

На мгновение Грейс показалось, будто он вспомнил о событиях прошедшей ночи. Как бы ей хотелось, чтобы случившееся не вызывало в нем такого отвращения. Но такие вещи не обсуждают в общей гостиной. Как, впрочем, и предотвращение беременности. Внезапно Грейс усмехнулась.

— Что тебя насмешило? — спросил Диккан. Он снова надел на себя маску светского человека — веки полуопущены, вялая поза, насмешливый тон. Хорошо это или плохо, она пока не понимала. В прошлом это ее всегда настораживало.

— Я подумала, что мы очень мало знаем друг друга. Даже не можем договориться, что можно обсуждать между собой, а что нет.

«Я хочу тебя!» Грейс не знала, откуда взялась эта мысль. Нет, прекрасно знала. От внезапно вспыхнувшего воспоминания о его взлохмаченной голове у ее колен, о горячем прикосновении пальцев, о лукавых, смеющихся глазах, когда он творил с ней неслыханные вещи. Грейс отчаянно хотела, чтобы прошлая ночь закончилась иначе.

Так же отчаянно она могла желать сделаться другим человеком. Тем, кто мог привлечь искушенного и знающего толк в женщинах Диккана. Тем, кто не уступал бы ему нив чем.

— А почему ты покраснела? — спросил Диккан, когда официант унес пустые тарелки Грейс.

Она не могла вспомнить, когда успела все съесть.

— Наверное, хорошо позавтракала.

— Ну и молодец. Итак, мы собирались выбирать дом. Так вот, я категорически запрещаю заводить в нем мопсов.

Грейс улыбнулась:

— Тебя когда-то обидел мопс?

— Они могут обидеть любого цивилизованного человека, мадам, — с оскорбленным видом ответил Диккан. — Они сопят. Моя мать всю жизнь разводит этих маленьких монстров.

Грейс кивнула:

— Значит, ты специалист по животным. У меня нет опыта общения с ними.

Диккан взглянул на нее, и его лицо стало необыкновенно спокойным.

— У тебя никогда не было домашних животных? А как же обезьянка?

Она улыбнулась:

— Мне еще предстоит с ней жить. Но судя по тому, что я слышала, — это сущее наказание.

— Зато ты пришлась по душе даже моему ужасному коню.

И снова Грейс улыбнулась:

— Я не говорила, что не хочу завести животных. Просто у меня их никогда не было. Только лошади и охотничьи собаки могут вынести тяготы военного похода, а из них не получится комнатных любимцев. А у тебя были животные в детстве? Конечно, кроме мопсов.

— Мопсы не животные, а вредители. Конечно, у меня был домашний любимец. Гусыня.