Грейс чуть не подавилась чаем.

— Прошу прощения?

Его лицо стало суровым.

— Гусыня. Уверен, ты с ними встречалась.

— Конечно, я их иногда ем.

Диккан поморщился.

— Я бы предпочел не знать подробностей. Моя гусыня была надежной защитницей маленьких мальчишек и скотного двора. Ее звали Милдред.

Грейс не могла удержаться от смеха.

— Достойное имя.

— Верно. У тебя есть карандаш? Несколько домов в твоем списке не стоят нашего внимания.

Грейс подала ему карандаш, и он начал вычеркивать адреса.

— Бентли? — нахмурившись, повторил Диккан. — Почему я об этом не слышал?

— Виконт Бентли? Агент сказал, он продает своих лошадей. У него наверняка найдется парочка таких, которые нам подойдут. Кстати, у меня уже есть одна. Харпер привезет ее, когда мы найдем постоянное жилье.

— Где она сейчас?

— В Лонгбридже, в Беркшире.

Он сухо улыбнулся:

— Живет вместе с обезьяной?

— Верно.

— Не хотелось бы включать ее в число приглашенных. Терпеть не могу блох. В моем доме для них нет места.

— А как насчет Харперов? Они мне как семья. Для них у тебя найдется место?

— Я их помню. Вздорный маленький ирландец и еще более вздорная большая ирландка.

Грейс кивнула:

— Они тоже живут в Лонгбридже. Они заботились обо мне с семи лет.

— Надеюсь, у них нет блох.

— Бридж надрала бы тебе уши за такие слова.

— Ты сообщила им об изменении своего положения?

Грейс неловко поставила чашку на стол.

— Я подумала, что скажу им, когда у нас появится точный адрес. Будет глупо, если Харпер привезет Эпону в гостиницу, чтобы потом снова ее куда-то перевозить.

Диккан кивнул:

— Что ж, пусть приезжают. Хотя им может показаться в городском доме неуютно.

Грейс с негодованием признала, что он прав. Шон и Бридж зачахнут в этой изысканной атмосфере. Они едва пережили пребывание в доме леди Кейт. Лучше пусть останутся в Лонгбридже и помогут обжиться Сингхам. Но Грейс не знала, как она станет обходиться без них.

— Кстати, — продолжал Диккан, — если они захотят жить здесь, мне будет спокойнее оставлять тебя одну.

И снова он заставил ее вздрогнуть.

— Оставлять? Куда ты едешь?

Он отмахнулся.

— Сейчас в Париж. Но кто знает? Я могу оказаться и в дебрях Сиама.

И вновь Грейс охватило чувство потери. Разве не этого она хотела? Быть одной. Но быть равнодушно оставленной, как позабытый зонтик? Это грустно.

Должно быть, она не сумела скрыть разочарования, потому что Диккан вдруг замер.

— Ты ведь об этом знала.

— Верно. — Грейс с трудом улыбнулась. — Я просто подумала, что никогда не была в Сиаме.

Он нахмурился:

— Мне казалось, ты предпочитаешь остаться здесь.

Грейс постаралась скрыть обиду.

— А ты бы хотел поскорее от меня избавиться?

Он долго молчал. Ее сердце замерло.

Наконец Диккан натянуто улыбнулся:

— Откуда нам знать, чего мы хотим? Мы по-прежнему чужие. Может, каждый день нам по часу рассказывать друг другу о себе? Что мы любим, не любим, любимые люди, еда и тому подобное. Тебе нравится синий цвет? Ты плачешь, читая Шекспира? А на каком боку предпочитаешь просыпаться? Нам потребуется несколько месяцев, чтобы выяснить все эти вопросы.

Грейс склонила голову, словно раздумывая. Она не могла понять, шутит Диккан или нет. Она надеялась на лучшее, потому что в противном случае их брак будет самой большой ошибкой. К тому же она вдруг осознала: что бы ни произошло между ними, она не хочет быть вдали от него долгие месяцы или даже годы. Даже рискуя утратить свой дом и все мечты об уединении, Грейс хотела прикоснуться к полнокровной жизни с этим человеком.

Ей казалось, она и без того была испугана, но мысль о возможной разлуке просто ужаснула ее. Она заставила себя улыбнуться.

— Я знаю, ты не хотел этого брака, Диккан, — начала она. Он собрался было возразить, но Грейс остановила его. — Не стоит спешить говорить правду, возможно, потом ты не сможешь взять свои слова обратно. Я хочу сказать, что попытаюсь стать достойной тебя. Правда, я пока еще не знаю, как устроить светский ужин, но могу гарантировать тебе самое лучшее жилье где-нибудь в Бангкоке.

Грейс не знала, какой реакции ожидать. Но в одном она была уверена точно: ее слова не обрадовали Диккана. Ей показалось, что тот даже побледнел.

— Мне кажется, было бы разумнее подождать пару недель, прежде чем принимать решения относительно будущего, — заметил он, слегка отодвигаясь, словно боялся заразиться.

Грейс обругала себя за поспешность. Она знала, что мужчины не любят, когда на них давят, и Диккан, конечно, посчитал именно так. Будто соглашаясь с ней, он забарабанил пальцами по краю стола.

— Пока мы не узнаем друг друга получше, — сказал он странно сдавленным голосом, — думаю, будет разумнее воздержаться от физической близости.

Грейс казалось, будто у нее под ногами разверзлась бездна. Нет! Ей хотелось кричать. «Не забирай у меня и это…»

— Я не хочу, чтобы ты снова пострадала из-за недоразумений, — продолжил Диккан, не дав ей возможности задавать вопросы.

Грейс хотелось спорить с ним. Почему он решил, что она страдала? Но все слова замерли при одном взгляде на его обеспокоенное лицо. Она лишь неуверенно кивнула, притворяясь, будто он высказал ей нечто само собой разумеющееся.

Диккан не стал ждать ее ответа. Он взял газету и поднялся.

— Боюсь, следующие несколько дней я буду занят, — объявил он. Правда, ему хватило такта принять удрученный вид. Грейс надеялась, что он по крайней мере чувствует себя не в своей тарелке. — Просто у меня слишком много неотложных дел. И еще два бала в посольстве…

И снова он замолчал, поняв, что оскорбил ее. Он собирался на балы, на которые не хотел брать с собой Грейс. Потому что она скорее всего опозорит его. Потому что она никогда не будет достойна быть его женой, как бы она ни старалась замаскировать свои недостатки.

Не глядя в ее сторону, он отвесил неловкий поклон и ушел. Но очевидно, Грейс чем-то разгневала судьбу, потому что не успела она собрать свои списки, как в дверях снова показался Диккан со странно болезненным выражением на лице.

— Нам не повезло, мадам, — сказал он, держа двумя пальцами визитную карточку, словно это была дохлая крыса. — У нас гость. Прибыла моя святейшая мамаша.

Грейс стало трудно дышать.