Корень в ответ встал на задние лапы, упёрся передними ему в грудь и, вывалив язык, выжидающе на него уставился.

Баркли вздохнул:

– Я понимаю, что ты хочешь поиграть. Но я сейчас не могу. Если я не додумаюсь, как это делать…

Он будет недостоин зваться учеником стража.

Кто-то мог сказать, что он был к себе слишком суров, но стражи занимались крайне важным делом – защитой людей. И если Баркли не мог соответствовать возлагаемым на него ожиданиям, возможно, ему стоило перестать питать иллюзии и просто это признать.

Он решил сменить тактику и положиться на совет Яши, что тот дал ему на палубе «Беалаха»: подумать о чём-то, что его успокаивает. «Кислизняк-людоед, Почесоточная чума, Великая война капаму…» – принялся перечислять он факты из учебника.

Но сколько бы Баркли ни хмурился, концентрируясь, новая попытка снова провалилась, и ему безумно захотелось пнуть песок или забросить непокорную пробку как можно дальше в Море.

Вместо этого он украдкой глянул на Шази. Она всегда вела себя так уверенно и непоколебимо, ей наверняка ни разу в жизни не приходилось кого-то нагонять.

Но, к его удивлению, сейчас движениям Шази не хватало привычной грациозности. Обычно её протез легко гнулся, реагируя на безмолвные магические приказы, но сегодня ей что-то мешало. Она неловко шагнула, запнулась и поморщилась, как от боли.

– Ты в порядке? – спросил он.

– О, – Шази остановилась посреди выпада и неловко наклонилась вбок, перенося вес с протеза на правую ногу. – Ты уже всё? – Когда она выпрямилась, то снова поморщилась.

– Тебя нога беспокоит?

Она скорчила гримасу:

– Всё нормально.

– Но мне кажется… Если ты хочешь закончить, то давай, – он сунул пробку в карман. – Потому что с меня тоже хватит. Пошли назад в отделение.

Шази с нескрываемым облегчением убрала саблю в ножны. Но когда она шагнула, её повело, и она упала на песок.

– Ты точно в порядке? – встревожился Баркли. Корень, тоже обеспокоенный, подбежал к Шази.

– Сказала же, всё нормально, – огрызнулась она, совсем как Тэдж. Но смягчилась, когда Корень положил голову ей на колени, и почесала его за ухом. – Ты не против передохнуть? Мне нужно немного посидеть.

Баркли кивнул и сел рядом. Шази провела пальцем по краю протеза, совсем как несколько минут назад, заставив металлический клапан расшириться и упасть с бедра. Баркли понимал, что пялиться неприлично, но взгляд невольно зацепился за краешек старого шрама, означающего, что Шази не родилась без нижней части ноги, а потеряла её уже при жизни.

Заметив его интерес, она сказала:

– Мне её верлев откусил.

– Правда? – ахнул Баркли. Он не знал, что собой представлял верлев, но звучало это ужасно.

Шази усмехнулась:

– Нет. Это был несчастный случай. Мне было семь, на нас налетела песчаная буря, и один из каркаданнов взбрыкнул – они вроде единорогов с плохим характером. Их в Пустыне полно. В общем, он приземлился прямо мне на ногу, и от моей голени и колена, считай, ничего не осталось.

– Мне очень жаль.

– Ничего. Но она болит каждый день, и не потому, что до сих пор не зажила или вроде того, а потому, что мой мозг иногда вроде как забывает, что у меня больше нет ноги. И хотя я управляю протезом магией, песок… очень неустойчив. Мне и так приходится постоянно держать в уме кучу вещей: как мне сохранять равновесие, например, или как сгибать металл, чтобы это соответствовало движению обычных суставов, а на песке это делать сложнее. Особенно в один из моих «плохих» дней. – Она подвинулась, чтобы сесть поудобнее, и Корень протестующе заскулил. Шази улыбнулась и снова принялась его гладить. – Мне страшно повезло, что я могу ходить благодаря магии, хотя у меня и ушло несколько лет, чтобы этому научиться. Но это тяжело. У меня такое чувство, что мне приходится прилагать в два раза больше усилий, чем всем остальным, чтобы просто заниматься повседневными делами, а это значит, что я в два раза больше устаю.

Баркли не знал, что и думать. Он только что жаловался про себя на невыполнимое задание, но что, если бы ему приходилось выполнять его, терпя боль старой травмы? Не говоря уже о том, что если бы он не был так зациклен на себе и был внимательнее к Шази, то заметил бы её дискомфорт ещё с момента, как они вышли на берег.

– Можем сидеть здесь, сколько понадобится, а потом пойдём в отделение, – сказал он.

Шази благодарно на него посмотрела.

– Спасибо. И тебе тоже, – добавила она специально для Корня, и тот довольно замотал хвостом.

– Можно тебя кое о чём спросить? – Баркли хотелось верить, что он не испортит всё своим неуместным любопытством. – Почему ты так холодна с Виолой? Я думал, вы были подругами.

– Подруги не сбегают, ничего не сказав, – горячо возразила Шази. – Они не исчезают не попрощавшись.

В её тоне было столько же боли, как когда она рассказывала Баркли о мучениях с ногой. Он мог лишь предполагать, каково это – проснуться однажды утром и узнать, что подруга тебя оставила.

Когда Шази отдохнула, они вернулись в маяк, где с удивлением обнаружили поджидающих их Виолу и Хасу.

– Баркли! Шази! – призывно замахала им Виола. Едва дождавшись, когда они сядут за стол, она наклонилась вперёд и прошептала: – Вы никогда не догадаетесь, что мы нашли в доме Орлы!

– Что? – спросил Баркли.

Она достала из сумки обитую кожей коробку и сняла крышку, явив стопку пергаментных листов с нарисованными от руки картами Моря.

– Это их искал Тэдж. Карты Конли Мёрдока, ведущие к острову Роан!

Глава 11

Что это за место? – шёпотом спросила Хасу. Она не выпускала рук Шази и Баркли, сжимая их с такой силой, что пальцы Баркли закололо от онемения.

– Пещера Медиган, – ответил Тэдж.

Виола усилила световую магию, накрыв весь пляж золотым куполом. Отработав наказания, ученики последовали за Тэджем в отдалённый уголок Манси. Песок здесь был неровным и каменистым, а вода в небольшой бухте была совершенно неподвижна, как зеркало.

– Мне всё это не нравится, – сказал Баркли. – Помните, что было в прошлый раз, когда мы ушли без разрешения?

– Но мы же предупредили Энсли и Лифень, куда идём, – напомнил Яша.

– Не можем же мы обсуждать папины бумаги в отделении Гильдии, – добавил Тэдж. – Нам пока неизвестно, как они вообще оказались у Орлы.

– Ты же не думаешь, что она что-то скрывает? – спросила Виола.

– Сомневаюсь. Орла пробыла главным чудологом больше ста лет. Но у неё определённо есть свои тайны,