на входе со склизкой стопкой мембран полипопов в руке. Вместо обычных очков на ней сегодня были защитные, но тоже с зеленовато-голубыми стеклами.

– Надеюсь, вы не против снова окунуться в Море, – радостно сказала она. – Думаю, тебе, Баркли, должно это особенно понравиться. И я… – Её взгляд упал на протез Шази, и она оборвала себя на полуслове. – Как у тебя с плаванием?

Шази скрестила на груди руки:

– В порядке.

– Замечательно. У нас впереди тяжёлая работа. Нам предстоит изучать гидротермальные источники на дне.

– Источники? – удивился Баркли. – Зачем?

– Температура воды в Море повышается. Это приводит к гибели рыб, чудища мигрируют на новые для себя территории, и, хотя у меня пока нет доказательств, меня терзает предчувствие, что всё это породит новые серьёзные проблемы. – Энсли широко улыбнулась. – Проведём аптекарское расследование!

Без Мар-Мара в роли транспорта добраться до океанского дна оказалось делом долгим и трудным. Зато у них было предостаточно времени насладиться красотами Моря: скоплениями угловатых камней и зарослями подводной травы, в которой ползали и плавали всевозможные животные и чудища. Напоминающие грубо вытесанные каменные трубы источники изрыгали пузыри и тёмный песок, привлекая теплом целые тучи темносветок.

Энсли достала из рюкзака пустые баночки и передала несколько Баркли и Шази:

– Нужно собрать как можно больше образцов. Ищите всё, что вам покажется необычным или странным.

– Но откуда нам знать, что тут обычно, а что нет? – спросила Шази.

– О, для этого у вас есть я! Вы, главное, собирайте, а я потом решу, стоит это брать с собой или нет.

Следующие двадцать минут они работали молча. Баркли старался плавать вблизи гидротермальных источников, но это было сложно сделать из-за жара. Вода рядом с ними едва не кипела. Поэтому он держался у подножия источников и внимательно смотрел по сторонам в поисках любых чудищ. Растущие здесь коричневые водоросли были такими тонкими, что напоминали человеческие волосы и плохо справлялись с ролью убежища для мелких двухголовых рыбёшек. Дно было усыпано осколками ракушек и плоскими ежами, и Баркли даже подобрал несколько особенно чудных на вид и сунул в банки.

Занятие это никак нельзя было назвать захватывающим, но Баркли оно нравилось. Уж очень оно напоминало сбор грибов. Он мысленно себя отчитал: ему никогда не стать достойным чудологом, если он то и дело будет вспоминать о Занудшире.

Но все мысли о родине испарились, когда он наткнулся на нечто действительно любопытное – сброшенную кожу какой-то морской змеи. Морщась, он подхватил её двумя пальцами и обнаружил, что её нижняя часть была перемазана в чёрной пыли.

– Странно, – пробормотал Баркли. Он развёл руками заросли травы и увидел на дне зигзаг из пористых чёрных камней. Но попытка выдернуть хотя бы один не увенчалась успехом: они сидели намертво. В итоге Баркли сунул кожу в баночку и поплыл к Энсли.

– Да? – спросила она, разрумянившаяся из-за долгого пребывания рядом с источниками. Её взгляд упал на банку в руке Баркли. – О-о! Чешуя! Отличная находка!

– Она редкая? – с надеждой спросил он.

– Нет, но отлично пойдёт с тостом. А ты что нашла, Шази?

Та продемонстрировала банки, которые, как и у Баркли, тоже были полны разных ракушек и водорослей.

– Вот эта выглядит интересно, – она указала на комок водорослей, отливающих серебром.

– А, боюсь, он только на вид необычен. Это грязебой, широко распространён в здешних местах. – Энсли постучала пальцами по своим баночкам. – Я поймала несколько темносветок. Это биолюминесцентный планктон, что мы используем для уличного освещения. Конечно, я могла бы изучать те, что есть у нас на Манси, но подумала, что дикий образец тоже не повредит. Как вы могли обратить внимание, они очень любят жар, поэтому и скапливаются у источников.

Баркли кашлянул:

– Я ещё кое-что нашёл. Можно вам показать?

– Конечно, – согласилась Энсли, и он отвёл их к чёрным камням.

– Вы знаете, что это такое? – спросил он.

Энсли широко распахнула глаза:

– Мне стоило догадаться, что мы найдём здесь нечто подобное! О да, это многое объясняет. Перед нами застывшая вулканическая лава. Океанское дно сдвинулось, и лава поднялась в образовавшуюся щель. Знаете, чем это вызвано?

Баркли задумался: что могло сдвинуть саму землю? В памяти всплыла их первая ночь на Манси, и его осенило:

– Землетрясение.

– Именно. Вероятно, в ходе этих землетрясений слои земной породы сместились, усилив источники, сделав Море горячее.

– Но что вызывает землетрясения?

– К сожалению, на этот вопрос у нас пока нет ответа. Но сама эта находка имеет огромное значение! Я уже это говорила и не устану повторять: из тебя бы вышел замечательный аптекарь, Баркли.

Она улыбалась, но Баркли не знал, стоит ли воспринимать её слова как комплимент. Ведь он не хотел становиться аптекарем, он хотел быть стражем. А как раз это у него получалось так себе.

После возвращения на сушу Энсли отпустила их с «отбывания наказания» раньше обещанного.

– Только Руне и Сирилу не говорите, – подмигнула она и понесла их находки в «Травяную хижину».

– Чем займёмся? – спросила Шази Баркли, садясь на песок рядом с коллекцией сабель, что она оставила на берегу перед погружением. Она махнула пальцем, и один из клинков изогнулся, превращаясь в протез. Наверняка она проделывала это уже тысячу раз, но Баркли всё равно невольно восхитился, как быстро и ювелирно точно она управляет своей магией. – Можем вернуться в отделение Гильдии или…

– Я хочу попрактиковаться, – перебил Баркли, доставая из кармана пробку от бутылки.

Шази поморщилась, но почти сразу на её лице расцвела широкая улыбка.

– А давай. Прямо здесь?

Она приставила протез к ноге, и металлическая приёмная гильза затянулась вокруг её бедра, гарантируя надёжность и отсутствие неудобства при движении.

– Да, почему бы и нет? – отозвался Баркли и, пока Шази, вооружившись саблей, начала отрабатывать шаги, призвал Корня из метки. Тот недолго покружил по пляжу, периодически останавливаясь, чтобы покопаться в песке.

Баркли сжал в кулаке свою пробку и сказал Корню:

– Мне нужно этому научиться. Поможешь мне?

Тот деловито завилял хвостом. И Баркли, представив лёгкий ветерок, что приподнимет и будет держать пробку в воздухе, подумал: «Ветер!» Но, несмотря на всю его концентрацию, пробку унесло вбок, и она упала на песок у его ног.

– Одна ошибка ещё ничего не значит, – сказал Баркли, успокаивая себя. – У меня получится.

Корень согласно гавкнул, и Баркли попробовал ещё. И ещё, и ещё, и ещё. В последний раз пробка на секунду замерла в воздухе, но затем больно шмякнула его по лицу.

Он застонал:

– Я не понимаю! Невозможно заставить ветер застыть! В этом весь смысл: ветер по своему определению не может остановиться!

Корень опять гавкнул, и Баркли прищурился:

– Я начинаю подозревать, что ты вовсе