– То есть вы верите, что он существует? – спросил Баркли.

– Без сомнений. Но… – хотя кроме них и Мёрфа в зале никого не было, Эдвин наклонился вперёд и понизил голос. Должно быть, для драматического эффекта. – Согласно легенде, его охраняют.

– Охраняют? – пискнула Хасу.

– Страшные чудища. Не зря говорят: «Даже солнце не ведает о нём, а звёзды никогда не раскроют секрета».

По спине Баркли пробежал холодок. Фраза была красивой, но в то же время пугала.

– Но что это значит? – спросил он.

– Это значит, что с ним связана великая тайна. И, вполне вероятно, она навсегда таковой и останется, – Эдвин обвёл каждого из них многозначительным взглядом, будто намекал, что у них всех были свои секреты. – Или нет.

Глава 10

За следующую неделю ученики привыкли к новому расписанию их жизни на Манси. После занятий с Сирилом обычно следовали ночи сидения над домашними заданиями, тогда как уроки Руны означали, что на следующее утро у них будет ныть всё тело. Пока звание любимого учителя все отдавали Эдвину, успевшему поразить их двумя будоражащими воображение историями о своих приключениях.

– Думаете, он правда нашёл златочешуйку? – спросила Хасу. – Они жутко редкие!

– И дорогие! – добавила Сесили, помахав пальцами, как заправский карманник.

– Мне не верится, что ему удалось всё это благодаря одной целительной магии, – сказала Шази. Поймав осуждающий взгляд Виолы, она добавила: – Что? Это правда странно! Как он мог уцелеть, спрыгнув с водопада?

Все повернулись к Яше за объяснениями фантастических подвигов его мастера.

– Вы чем его слушали? – вздохнул он. – Он пользовался магическими инструментами. Из плавника акулы-крюка получается отличный абордажный крюк, а лозы вьюнотыквы невозможно разорвать.

– Папа тоже постоянно пользовался подобными штуками, – вставил Тэдж. – Все инспекторы это делают.

Пристыженная Шази принялась раздирать на кусочки ломтик хлеба.

– Я тоже хочу отправиться в опасную экспедицию. Здесь скучно до ужаса. И кормят ужасно. И моряки без конца твердят, что вся рыба перемёрла и сгнила, а мне уже обрыдло питаться одной картошкой, водорослями и двенадцатью видами молока.

Недовольство Шази было оправданно. Только на их столе стояли четыре кувшина, полных, если верить Тэджу, сладкого молока, кислого молока, густого молока и густого кислого молока. Баркли скучал по грушёвке из знаменитой сикоморской гостиницы «Железное дерево».

– Вообще-то видов молока шестнадцать, – уточнил Тэдж, с энтузиазмом наливая себе уже вторую кружку.

– Да, и у меня от всех болит живот, – проворчала Виола.

Даже Митзи, обычно с огромным удовольствием сбивающая со стола стаканы, обходила кислое молоко стороной с того момента, как впервые его понюхала. Сейчас она пыталась завлечь Мотю в игру, но та была занята приведением в порядок своей роскошной белой шёрстки и валяться на полу категорически не желала.

– Э-эм, Тэдж? Эту сметану потом можно будет есть? – спросил Яша, указав на чудище-жабу, плещущееся в миске со сладкой сметаной, как в пруду.

– Я бы не стал, – сухо ответил Тэдж.

– Ты же вроде хотел от него избавиться, – начала Виола. – Почему…

– Руна мне запретила, сказала, вдруг это какое-то великое открытие или ещё что-то подобное. Будто я должен считать это наградой. Но ты, – он ткнул ложкой в направлении жабы, – никакая не награда.

Чудище в ответ квакнуло.

– Тогда назови его! – предложила Сесили. – Мне нравится Жабик.

– Ещё не хватало называть его Жабиком, – поморщился Тэдж. – Скорее уж Волдырь. Или Вонючка.

– С тобой неинтересно, – заныла Хасу. – Ты не заслуживаешь Жабика!

В этот момент Жабик перепрыгнул из миски на другой конец стола, опрокинув её и залив сметаной лежащий перед Виолой конверт.

Баркли торопливо смахнул с него густую массу:

– Держи, пока не пропиталось…

Виола выдернула из его рук письмо и быстро глянула на учениц Сирила, проверяя, чтобы те ничего не заметили. Они снова общались, но Виола пока не была готова считать их подругами.

– Не бери в голову, я всё равно не собираюсь его читать, – тихо сказала она, убирая конверт в сумку.

Баркли успел заметить на обратной стороне официальную фиолетовую печать.

– Но оно же от твоего папы, – сказал он. – Ещё одно письмо?

Виола заметно напряглась:

– Вообще-то уже пятое.

– И ты не хочешь хотя бы узнать, что он пишет?

– А смысл? Я и так знаю: он наверняка пишет, что я совершила огромную ошибку, став ученицей Руны. И что он страшно во мне разочарован.

Баркли искренне в этом сомневался, учитывая, что конверт она так и не вскрыла, но давить на неё и подливать масла в огонь не стал. Вместе этого он отвернулся к сидящей по другую сторону от него Хасу. Но та тоже печально повесила голову.

– Я скучаю по родителям. И по домашней еде. Я уже больше года не была дома.

– А что вы едите в Джунглях? – полюбопытствовал Баркли.

Хасу приободрилась.

– Всякую вкуснятину! Рис с кардамоном, свежие манго… – она осеклась, бездумно тыкая вилкой по бесцветной тарелке. – А ты никогда не скучаешь по дому?

Голову Баркли затопили воспоминания о землистом запахе грибных пещер, умиротворяющей тишине кладбища, где были похоронены его родители, о мастере Пилцманне, сплетничающем о последних принятых в городе правилах и их возмутительных нарушителях. Сердце мучительно кольнуло.

– Не особо, – сказал он и зарделся.

Виола с сомнением изогнула бровь:

– Ты всегда краснеешь, когда врёшь. Хотя я не понимаю, как ты можешь скучать по твоему бесполеземскому городу, тебя же оттуда прогнали.

– Я не в-вру, – запнулся Баркли и ещё пуще залился краской.

– Ты бесполеземец? – удивилась Сесили. – Я думала, все бесполеземцы до смерти боятся чудищ.

– Я не вру, – повторил Баркли уже более решительно. – Нельзя быть бесполеземцем и чудологом, а раз я чудолог…

Входная дверь отделения распахнулась, впуская внутрь Сирила и Руну. Судя по их кислым лицам, охота на Лохмордру и сегодня закончилась ничем.

– Где Эдвин? – спросила учеников Руна. – Мне нужно, чтобы он отправился с нами к рифу. Может, он заметит что-то, что мы упустили?

– Или он всю дорогу будет травить шутки, – пробормотал Сирил.

– Ой, выше нос, Си-Си, – отмахнулась Руна. – Когда ты успел растерять своё чувство юмора?

Баркли был готов поклясться, что из ушей Сирила повалил пар.

– Эдвин купается, – пояснил Яша. – Во время урока он случайно перемазался в морском желе.

– Тогда мы сами его найдём, – сказала Руна. – Но раз нас троих вечером не будет, мы решили, что для вас самое время искупить вину за свою выходку. Орла, Улик и Энсли вас уже ждут.

Ребятам не оставалось ничего иного, кроме как понуро разойтись по местам отбывания наказания. Баркли и Шази вернулись к «Травяной хижине». Энсли встретила их